– Дима, тебе не кажется, что наш кондуктор ужасно похожа на героиню картины из «Эрмитажа»? – спросила классрук Ольга Николаевна.
– На какую? – испугался Дима внезапного обращения к себе.
– «Прачка». Помнишь? Та большая картина на отдельном стенде. На ней женщина стирает в тазу белье.
Дима помнил, но сходства не находил.
– Там молодая женщина была.
– Да, визуально они не похожи. Но это настроение… Блеск в глазах… Меня сегодня поразила эта картина. Столько жизни в ее героине! И такой контраст между облупившейся штукатуркой, распухшими красными натруженными руками прачки и ее сияющим лицом.
Дима удивлялся тому, как точно Ольга Николаевна уловила суть картины. Он тоже смотрел на прачку, но она ему ничего такого не рассказала.
– Да уж, контраст, – подтвердил Дима. – Радоваться особо нечему, когда у женщины нет «стиралки».
Ольга Николаевна от души рассмеялась.
– Дим, мне кажется, это особый талант человека: в любых трудных условиях продолжать жить с открытым сердцем, дарить улыбку, любить жизнь… даже когда у тебя нет «стиралки». Вот как наша кондуктор. Посмотри! В ее возрасте, наверное, не так уж легко делать эту работу. Но когда она проходит по салону, как будто солнечный зайчик пробежался – все улыбаться начинают. Какое счастье, что есть такие люди!
Дима посмотрел на кондуктора. Ольга Николаевна говорила правду, это ее ласковое обращение к пассажирам с шутками-прибаутками, эта улыбка, не сходящая с лица… Да, теперь и он видел явное сходство прачки и кондуктора, и не мог не согласиться, что такой кондуктор – это счастье. Такой человек – это счастье.
– Ольга Николаевна, а как думаете, быть таким человеком – это генетическая данность, или это приобретенное? – сказал Дима и порадовался тому, как красиво он выразился, иногда с ним это случалось.
– Я думаю, что человек – существо развивающееся, и способен работать над собой, в том числе и над состоянием духа.
Они замолчали и продолжили свой путь погруженные в мысли и в виды города за окном троллейбуса.
***
– Что-то мне всё это не нравится, – задумчиво произнес Леонид Михайлович.
– А что ж тут может нравиться? Ферзь-то твой в капкане, – потирал руки Герман Вильевич. – Сидит за решеткой в темнице сырой…
***
Андрей не любил магазины, но любил свою жену Аню, поэтому хотя бы раз в месяц ему приходилось выдерживать пытку шопингом. На этот раз пытка затянулась, потому что местом шопинга был избран самый огромный торгово-развлекательный центр города «Гринвич». Здание «Гринвича» разрасталось постепенно, над землей оно отращивало галерею за галереей, под землю запускало рукава, пока не заняло целый квартал и не вросло прямо в метро.