– Знаешь, чего я сейчас хочу? – прошептала Аня.
– Ммм?
– Я хочу кормить уточек.
– Хм.
– Помнишь то место у реки в дендропарке, где висит табличка “Туточки”? Пойдем туда?
– Угу.
– Я хочу смотреть, как эти неуклюжики важно топают среди суетливых голубей.
Аня подняла голову, вытянула губы, надула щеки и подвигала плечами, изображая важных уточек. Андрей улыбнулся. Аня, окончательно избавилась от хандры, и теперь ей не терпелось передать свое оживление мужу. Она хитро прищурилась и изменив тон, сказала:
– А потом Вы, Андрей, как настоящий рыцарь, рискнете ради своей дамы чистотой своего пальто, – Аня провела рукой по воротнику мужниного пальто.
– Так-так, – Андрей посмотрел на приглаженный воротник и сложил руки на груди, – моя дама задумала что-то нечистое?
– Ну тебе придется внезапно согнать голубей, и есть риск, что они отомстят тебе, грязно отомстят.
– А зачем мне придется их сгонять? – поинтересовался Андрей.
– Я хочу посмотреть, как они все разом взлетают в небо. Это очень красиво, – мечтательно проговорила Аня куда-то наверх. – Знаешь, когда стая поднимается в небо, мне кажется, будто и я немного приподнимаюсь…
Анины глаза залились каким-то особым светом. Андрей любил этот свет, эти глаза и эту женщину.
– Но сначала нам надо… – начал, не торопясь, Андрей и вдруг почти выкрикнул, – Анюта, смотри! Это же выход!
Они сидели напротив галереи, которая вела к выходу. Андрей быстро встал, сгреб все пакеты в одну руку, Аню – в другую, и они пошли, вернее, побежали на волю и вырвались прямо в звон колоколов Большого Златоуста.
***
– Ну что ж, Герман, ты достойно сражался, но моя взяла, – ликовал Леонид Михайлович, протягивая руку над доской.
– Ничего, мы еще отыграемся, – жал протянутую руку Герман Вильевич. – Завтра обещают отличную погоду для моего коронного мата.
И они уступили место другим игрокам, которые только что были их болельщиками.
А город продолжал вдыхать человеческий гомон, сводить человеческие пути, сплетать человеческие судьбы руками своих хранителей.