Никита что-то сказал на незнакомом языке.
– И что ты сказал? Это фарси?
– Он.
– Ну?
Ника подошла к нему почти вплотную, сунув мокрые ноги в мокрые тапки, где ещё и песок противно захрустел.
– Учи язык. – ответил Никита.
– Добре… сынку… добре… Я-то выучу. Если надо будет… – улыбнулась Ника, развернулась и быстро, как белка, побежала на холм высокого берега, мимо Никитиной машины, где был единственный проход между двух заборов двух самых шикарных дач.
Никита посмотрел ей вслед и вытер рукой подолом рубашки.
– Короста… вот короста. Нельзя, нельзя… Ох, нельзя-нельзя… Пчёлочка златая.
С начала этого года, второго года спецоперации, когда никого не смущал дребезг посуды в шкафах, и уханье работающих за речкой по утрам САУ, было запрещено ходить в лес.
Увы, это было испытанием. Впрочем, к этому всё и шло, потому что лес был вполне готов к войне. Даже старые блиндажи от той войны ещё не заросли, и зиял обросший вековыми соснами противотанковый ров прямо на берегу, за надпойменной террасой, где в мирные времена копались археологи, берегли «бровки», огораживали раскопы от оползней.
Чего тут только не находили, древности и римские, и скандинавские, и другие, более низко лежащие, чернолаковые черепки, красноглиняные узкие горлышки амфор… Чудесные вещи, молчаливые и загадочные.
А теперь это снова место историческое, где сошлись народы и оружия. Только жаль, пока это никому не понятно в полной мере.
Несколько лет назад, когда проходили учения, бабки и деды перепугались, когда под лесом, к берегу реки прошла колонны БТР и танков. Народ похватали из огородов, старик Почак, который помнил ещё Вторую мировую, заперся, и его три дня искали, а он сидел в хате под кроватью, думал реальные немцы пришли.
Тогда отработали и по химзащите, и пару баб с ребятами, прихватив, погрузили в вертолёты и устроили им полёт в райцентр, где через пять часов, накормив гречкой, отпустили домой пешком.
– Это вакуация! Вакуация людей стащщыть в посевную с огородов и шоб вони потом пешкодралом домой ишли! – ругались местные.
Теперь им стала понятна вся эта история с учениями, с летними лагерями, куда выезжали резервисты, которые даже близко не предполагали, что они будут воевать… С кем? Да вон там, через речку, вся их родня! Там родни больше, чем тут осталось!
В Апасово было особенно грустно глядеть на пустующие домишки, куда с Украины каждое лето приезжали дети и внуки оставшихся бабушек, хоть как-то помогали им управляться с огородами.