– около тише страниц и роста листьев
– гриппа не боюсь, он медленный гриб, убежим. В длину яблок
– тогда буду ждать вторника стаями речной ширины
– опередившая тебя на секунду фраза: «тоска по месту, где сбывается ночь»
– ночь сбывается не в месте, а вместе, когда ей помогают вдвоём
– дом – то, что отпускает последним, когда проваливаешься в сон, и пробуждает первым
– тогда дом – человек, обнимая которого, засыпаешь
– початки ковров растерялись вдали, безрукая зима зря хлопочет. Небо маячит впредь горизонта размякшей кружкой на ржавой банке. Гости из Питера
– небо цвета берёз после дождя. Прищепки ждут стрекоз. Зиме не нужны руки, обходится дыханием
– руками зима вытряхивает из ковров старость
– старость вплетается в нити, никакой зиме не вытрясти
– прикосновение оживляет. Ответишь в мою форточку, а я на балконе, в воздухе?
– в форточку буду шептать ше(потом)
– жду, когда (ря)дом. Лучше перешёптываться, чем переговариваться
– словами, написанными водой
– входы озёр и выходы цветов. Утро с руками в воде
– (ш)мели дождя скоростью (мо)лью
– между трещин и крыльев. Касаясь ниткой в полотенце, как получится, воскресенье или в римской трубе недели
– воздух цветёт перед цветами
– перевёрнутым ветром стола
– в облаках у колодца? В третьем зерне колоса?
– что-то за спиной хлопало, показалось, что ты бежишь за мной
– может быть, это я и есть
– это не нормально, это чудесно, потому что очень близко. Поэтому так и прекрасно, что не зависит от того, что было или будет. Совсем не нормально, и «пойдёт дальше» только потому, что невероятно, а если нормально – дальше тоже нормально, и я не знаю никакого дальше в таком случае
– ты можешь не вспоминать? что не прекращает возвращаться само, будто не из памяти, из более личного и более бессодержательного, чем память. Когда возвращается, я хочу вспомнить, но ничего не получается. Только волнение, которое закладывает уши, я повторяю, не вспоминая
– собрать из того, что было с нами в какой-то момент – что было бы окном в то, чего не было. Звёзды, видимые со спины, дом, который над водой и на языке
– луком и стеклом у мамы, спиной и карандашом у тебя
– с края прожитого касания в трещинах света вечера город дышит не считается с временем
пропуская поезда подошедшей запаху тополя синевой с твоей рукой не спящей
– в ожидании вечерней просьбы сна