Розамунда строила эти планы, заглушая боль мечтами о примирении и новом счастье. Ближе к концу Длинного перегона противоядие подействовало, и она даже ощутила некое подобие веселья – почти такое же яркое, как ее красивое желтое платье.
Уже совсем стемнело, когда она доехала до моста. Ее маленькая машинка бодро проскакала по дребезжащим неровным доскам. С другой стороны дорога раздваивалась. Одна ветка резко ныряла налево через участок, поросший густым местным кустарником, и под тупым углом переходила в тропу, ведущую вверх по холму к «Бридж-отелю». А другая продолжалась прямо и вела к больнице Маунт-Сигер.
Когда Розамунда проехала чуть дальше по больничной дороге, в ближнем свете фар неожиданно мелькнули шесть белых пятен. Они двигались вдоль обочины, затем резко остановились и метнулись назад. Ударив по тормозам, Розамунда переключила свет на дальний. Белые пятна оказались ногами, обтянутыми пижамными штанами. Снизу они заканчивались носками и ботинками, а сверху – армейскими шинелями. Бедолаги, должно быть, изнывали в них от жары. Розамунда высунулась из водительского окна.
– И что же вы такое затеяли, черт побери? – любезно осведомилась она.
– Все в порядке, мисс, – раздался в ответ робкий голос. – Не обращайте на нас внимания.
– Да выключите вы свет, ради всего святого! – выкрикнул другой голос.
Розамунда выключила фары и достала фонарик, который направила на обладателя робкого голоса – и высветила вытянутое землисто-желтое лицо с настороженными глазами.
– Рядовой Поусетт, как я погляжу.
– Как поживаешь, Рози? Ты нас не видела, хорошо?
– Ну не знаю, не знаю, – протянула Розамунда. – Ты выбрался на свой страх и риск. Это уже в третий раз. Теперь ты попал.
– Да ладно, Рози. Войди в положение!
– Посмотрим. Кто тут с тобой?
Круг света сместился на второе лицо, смуглее первого, с умными блестящими глазами, нервно моргающими.
– Вот это да! – воскликнула Розамунда. – Гордость первой военной палаты собственной персоной! В самоволке? И что же это нашло на нашего капрала Брейлинга? Обычно ты не одобряешь такие выходки товарищей, Кат!
Брейлинг нетвердой рукой провел по лицу.
– Он пьян в стельку, – пояснил рядовой Поусетт. – Бедный старина Кат сегодня перебрал. Послушай, его жена беременна, а его не отпускают повидаться с ней. Он чувствует себя из-за этого так паршиво, что был вынужден напиться. Верно, Кат?