Стараясь говорить бодро, она спросила:
– Получше тебе?
Он не ответил, как будто его утомляли вопросы жены.
Она пошла выносить ночной горшок, а когда вернулась в спальню, взгляд у Уоррена уже стал жестким. Задыхаясь, он проговорил:
– Мне нужно… кое-что.
Рэй Линн подошла к нему и сказала:
– Все, что хочешь.
Он указал на комод.
Она почувствовала подступающий ужас.
– Можешь сказать?
О докторе она больше не упоминала, чтобы не раздражать мужа.
– То, что я сделал тогда. Для Бесси.
Бесси – это была рыжая гончая Уоррена, к которой Рэй Линн очень привязалась с тех пор, как пришла в этот дом. Бесси была славная старушка, летом спала под крыльцом, а зимой – под кроватью. Наконец дошло до того, что гончая уже не могла ходить, не могла контролировать свой кишечник и мочевой пузырь, а потом и есть перестала. Она смотрела на хозяев скорбными глазами, и хвост у нее больше не мотался из стороны в сторону.
Уоррен тогда положил большую ладонь на голову собаки и сказал:
– Она хочет уйти.
Он погладил Бесси еще немного, достал свой револьвер двадцать второго калибра, взял старушку на руки и скрылся с ней в глубине леса. Рэй Линн мерила шагами кухню в ожидании выстрела, а когда тот прозвучал, она, хоть и знала, что так будет, все равно вздрогнула, и сердце у нее упало. Они еще долго не могли оправиться после смерти Бесси: собака заполняла пустоту в их сердцах и, уходя, забрала эту частичку с собой.
И сейчас Рэй Линн чуть не плакала.
– Уоррен! Ты же не можешь говорить такое всерьез.
– Могу.
Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, она воскликнула:
– А я не могу! И не проси.
– Это… невыносимо. – Дрожащими руками он схватился за левый бок.
Рэй Линн вышла из спальни встревоженная, испуганная, и его мольбы преследовали ее по всему дому.
– Пожалуйста…
Пытаясь отвлечься, она принялась готовить завтрак, будто ничего не случилось. Принесла еду Уоррену, но тот отвернулся к стене. Она села рядом, как делала каждое утро, чтобы попытаться уговорить его съесть яйца всмятку, но муж смотрел в стену.
– Значит, не будешь есть?
Молчание. Она сердито поставила тарелку на стол.
– Это не ответ. Я бы на твоем месте не стала о таком просить.
– А я и не прошу. Сам все сделаю.
Эти слова пронзили ее, как холодный ветер в зимнюю стужу. Она представила, как муж делает то, что задумал, а она стоит рядом и не вмешивается. Боже мой! Одна мысль об этом вызвала такую бурю чувств, что закружилась голова и тошнота подступила к горлу.