– Половой покой! – потом спохватилась, руками развела извиняясь. – Ну и хорошо, что мужа нет. А то нагрешат, потом раньше времени со схватками уезжают.
Дома меня ждал злой Васька. Он был старым уже котом, но на прошлой квартире ему позволялось гулять. Район тихий, все друг друга знали. А здесь выпускать боюсь, вот он и злится.
– Не сердись, – попросила я. – Я тебе вкусняшку купила.
Тяжелее всего мне было рассказать о беременности маме. Тянула до четырёх месяцев. Я думала она скажет – стыдно. Вернись к бывшему мужу. Или что нибудь вроде – как я в глаза буду знакомым смотреть? Но мама удивила.
– Рожай, – всхлипнула она. – Что, не вырастим? Я тебя вырастила без мужа, и ты справишься.
Правда она с трудом приняла мой отказ вернуться в её двушку. А у меня своя квартира есть, которую мне милостиво государство выделило, взамен старой. Когда въехала, здесь стены голые были, ладно хоть унитаз стоял. Теперь комнату обклеила обоями. Рядом с моей кроватью стоит детская, не удержалась, и купила – вдруг уеду раньше рожать? Мужа, чтобы все купить, пока я в роддоме буду нет, а мама старенькая. На кухне ещё пусто почти, денег нет… зато крыша над головой есть.
Приготовила нехитрый ужин, опустилась в кресло. Васька сразу забрался на меня – ему нравился мой живот. Устраивался на коленях, прижимаясь, лапу властно опускал прямо на живот, словно обнимая, и урчал довольно.
– Мой же мужчина, – улыбнулась я и погладила его по толстому рыжему боку.
Он коротко дёрнул хвостом в ответ, и уснул. Я включила телевизор. По нему новостная программа местного канала. Переключить бы, но я замерла, словно завороженная. На экране был Кирилл Доронин, отец моего ребёнка. Красивый. Высокий. Рукава рубашки небрежно подвернуты. Сердце защемило от тоски. Господи, какой же он красивый.
– Что вы скажете по поводу своего участия в благотворительной программе? – спросила у него смазливая журналистка.
Мне кажется, или он посмотрел на неё со значением? Наверное, это моя фантазия. Кирилл стоит в местном перинатальном центре, за его спиной врачи, у одной из женщин маленький кулёк с новорождённым в руках.
– Я скажу, что любой ребёнок, вне зависимости от его происхождения, должен быть счастлив. И мы обязаны делать для этого все возможное.
Теперь посмотрел прямо вперед. Кажется – на меня. По коже мурашки побежали. Я пропустила несколько ударов сердца и выключила телевизор. Руки дрожат. Встать бы, пройтись, хотя бы по комнате, чтобы нервы унять, но в животе тяжело зашевелился ребёнок. Кот заурчал ещё громче, успокаивая малыша.