Я не только считала дни, но и следила за количеством прочитанных книг, расставляя их стопками по комнате наподобие маленьких башен. Иногда эти башни получались слишком высокими, опрокидывались посреди ночи и будили меня. Я просыпалась с радостной надеждой, что крестный наконец-то вернулся. Но нет.
Я продолжала читать, и в доме появлялись другие вещи, соотносимые с тем, что я изучала. Закончив книгу о домашних лечебных снадобьях из растений, которые можно найти на любом огороде, я вдруг обнаружила перед домом участок рыхлого чернозема, будто гладкий стекловидный базальт раскололся, обнажив скрытый под ним слой почвы.
Через несколько дней из земли проросли желтые и зеленые побеги. Некоторые растения я знала давно – у нас росли такие же, – а некоторые смогла опознать по изученным книгам, чем ужасно гордилась. Но было и много незнакомых.
Я собрала стопку справочников по ботанике и провела много дней, листая страницы, наблюдая за ростом растений и пытаясь их определить.
Мой аптекарский огород разрастался, а вместе с ним и моя коллекция инструментов. Ступки и пестики разных размеров выстроились на кухонных полках. Стеклянные флаконы с пробковыми затычками заполнили свободные ящики. Проснувшись однажды утром, я обнаружила на рабочем столе набор мензурок и колб. Пришла пора приступать к изготовлению целебных снадобий.
Я изучала рецепты чаев и мазей, постепенно обретая уверенность в собственных знаниях и навыках. Вскоре я начала менять старые рецепты и придумывать новые. Свои наблюдения я записывала в огромную конторскую книгу, которую однажды нашла на тумбочке у кровати.
Я читала и ухаживала за аптекарским огородом. Готовила отвары и мази, эликсиры и зелья. Я разговаривала с растениями, придумывала для них имена и характеры. Говорила за них смешными тоненькими голосами.
Я гадала, может ли одиночество свести человека с ума. Когда одиночество становилось особенно невыносимым, я скучала по своей семье и пыталась представить, что у них происходит и как им живется.
Когда я начала читать о хирургических операциях, в доме появились скальпели и ножи, а в холодильном ларе – окорока. Я практиковалась делать разрезы на окороках, пока мои руки не стали такими же твердыми и уверенными, как у настоящих хирургов. Когда голова уставала от чтения, я садилась за вышивание по канве с образцами, которые обнаружились в сундучке у меня под кроватью. Поначалу стежки получались кривыми, но со временем сделались ровными и аккуратными, такими крошечными, что их было почти не видно.