– Ну да, а чего вы хотели? – с пониманием ответила Бейла. – Сегодняшние дети, они ведь совсем другие… И вообще, жизнь изменилась. Конечно, он не такой уж и набожный, но у него и другие достоинства есть. Поверьте мне, от него вам будет большая радость – вот сосватает он себе кого-нибудь с хорошим приданым…
– Ох, ваши слова бы да Богу в уши… – заулыбалась Сора-Хана. – Чтоб вы были здоровы! Слушайте, а может, воды к рыбе добавить?
В скором времени обед был готов. Рыба запеклась толстой коричневой корочкой. Сора-Хана нахмурилась:
– Хоть бы пришёл уже, пусть поест, пока свежее…
Несколько раз она подбегала к окну посмотреть, не идёт ли.
«Доктор, конечно, хочет с ним переговорить… И то правда – есть с кем разговаривать! У моего сына светлая голова!»
И она просияла от гордости.
Стол был уже накрыт. Она уселась ждать. Прошёл час, другой… В лавку уйти она не могла – а вдруг сын вернётся? Молоко уже сделалось шоколадного цвета – и Сора-Хана считала, что это даже хорошо. Но потом рыба подсохла. Как жалко вкусный бульон. Можно было бы долить воды – но вдруг сын сейчас вернётся, ему придётся ждать… Нет, так не годится. Он, наверное, сейчас придёт, утешала себя Сора-Хана, но время шло, а сына видно не было. Лицо Соры-Ханы потемнело. Она замолчала и ушла к себе в комнату – не могла видеть никого из соседей…
Стало вечереть. Сора-Хана сидела за праздничным столом, на котором была расставлена посуда для молочного, – и думала. Она вздрогнула, услышав стук двери. Увидела сына и словно бы ожила – тут же, в глубине души, простив его, что он заставил её столько ждать.
– Что же ты так долго, сынок? – произнесла она с мягким упрёком. – Горячее остыло уже. Как жалко, такой свежий лещ! Ну сядь, поешь…
Она не осмелилась сказать ему: «Иди помой руки».
– Есть? – удивился сын. – Я уже поел.
Он отвернулся, чтобы снять и повесить на стену своё пальто, – и не видел, как вытянулось лицо Соры-Ханы, а её глаза погасли.
– Что значит «уже поел»? Где поел?
Он задумчиво и равнодушно ответил:
– Как это где? У доктора.