– Давай что-нибудь придумаем ему вместо лапки.
– Давай, – с надеждой ответила Лена.
Ее глаза искрились. В них не было страха, несмотря на продолжающийся обстрел.
Где-то в три часа дня все смолкло. Тишина немного давила, даря мнимое ощущение покоя. Из приоткрытой подвальной двери пробивалось полуденное солнце. Анна с опаской и не спеша поднялась по ступеням. За ней, словно маленький хвостик, семенила Лена. Она прижимала к груди однолапого Потапыча.
– Ань, не бросай меня!
– Ты чего, а? – взяв за руку сестру, ответила Анна. – Как считаешь, успеем к маме?
Сестренка молча кивнула головой.
– Девочки, а вы куда? – спросила тетя Галя в свойственной ей воспитательной манере, приблизившись вплотную к сестрам.
– Теть Галь, мы к маме, – ответила Анна, открывая все шире подвальную дверь.
– Мама на работе, на пекарне?
Девочки кивнули.
– У меня есть идея. – Тетя Галя обняла их по-матерински. – Давайте-ка я вас провожу. Хлеба у меня дома нет, куплю заодно.
Девочки улыбнулись. Встав по обе стороны от воспитательницы и взяв ее за руки, они вышли вместе на улицу. Летний ветер качал могучие кроны вязов, посаженных возле дороги. Визуально, на асфальте кучно зияли следы от прилетов ракет. Где-то дымились одноэтажные постройки. На нижних этажах пятиэтажек были выбиты стекла вместе с рамами. На улице стали появляться люди. С опаской, озираясь по верхам, они спешно покидали точки укрытий. Пекарня была всего в паре сотен метров от подвала. Тетя Галя, крепко сжав руки девочек, заспешила вперед. Ее подгоняло чувство тревоги. Мысленно она отсчитывала пройденные шаги.
– Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь.
Вдалеке замаячила местная булочная. Девочки не отставали. Впереди два перекрестка. Пустые, безжизненные. Светофоры автономно переключали цвета, томно выполняя свою работу.
– Сто восемьдесят пять, сто восемьдесят шесть, сто восемьдесят семь.
Очертания пекарни становились все яснее и ближе.
– Теть Галь, вон и булочная, – по-детски улыбаясь, сказала Аня. Она вытянула тоненькую ручку вперед. – Еще чуть-чуть.
Лена улыбнулась. Она крепко держала Потапыча, прижимая его к груди. Она вспоминала данное ей обещание сестры, что Потапыч поправится, и у него снова будет две лапы.
– Двести сорок один, двести сорок два, двести сорок три.
Справа на пригорке возвышалась местная церковь. Отблески от позолоченного купола весело искрились на солнце. Над входом в святое учреждение, словно освящая всех внутрь входящих, висела икона Богородицы.