Чёрт бы их побрал! Ведь это было наивно полностью полагаться на их слова.… Если бы я только знал!
Мысли мелькали в моём обессилевшем размякшем сознании. Вдруг вспомнился наш семейный отдых: ленивое валяние на пляже недалеко от пирса, морские львы на доках, гамбургеры в “Betty’s Burgers”, радостные довольные лица людей, мороженое в “Marianne’s Ice Cream”. Эти моменты неожиданно стали настолько далёкими, будто они случились в другой жизни.
Всю ту встречу веснушчатый агент сидел молча и терпеливо наблюдал. Седовласая женщина-офицер в годах с типичной американской внешностью объясняла премудрости иммиграционного законодательства, послужившие предпосылками к отказу. Я, устроившись на стуле напротив, внимал ей хоть и наизусть знал всё, что она скажет.
Пустые белые стены, офисная мебель, груда папок с бумагами – всё это было привычно и никак не предвещало беды. Но вот резкий поворот судьбы – и меня уже ведут по бесконечным коридорам. Люди, проходящие мимо, отводили глаза, словно я был прокажённым.
Наконец, мы оказались в грузовом лифте, спустились на подземную парковку, где нас ждал чёрный фургон, резко выделяющийся среди остальных машин. Дверь открывается, а внутри деловито ожидают ещё двое агентов. Ещё несколько секунд – и на мне защёлкнулись дополнительные наручники на ногах. «Вы что, серьёзно? Я что, наркобарон?»
Спустя лишь несколько мгновений машина уже неслась по узким извилистым улицам Сан-Франциско. Этот город, примечательный своей кривизной и угловатостью, всегда казался мне живым существом. Через широкие панорамные окна фургона я вглядывался в завораживающий городской ландшафт – волнующий спектакль бурлящей человеческой жизни, в котором каждый был героем своей собственной истории. Однако город не замечал моей беды, его суета была полна равнодушия к моим страданиям.
И тут, словно пробудившись от долгого забвения, я почувствовал себя частью этого многоликого мира. Так захотелось жить! Пронзительное сожаление овладело мной от осознания красоты этого мегаполиса, которая пронизывала своим неповторимым очарованием.
Проносясь мимо музеев современного искусства и африканской диаспоры, величественных зданий являвшихся своеобразной данью этническому многообразию, мы, наконец, подъехали к Маркет-стрит и застыли на светофоре. Время замерло.