О, Чернобог.
Зачем ты свел меня с этим помешанным?
Я нетерпеливо заквакала, ведь хотела как можно скорее вылечить царя, а уже потом слушать истории о двухстах способах умереть в собственной опочивальне.
– Не злись, жаба. Думал, тебе будет интересно. Ты такая же убийца, как мои родственнички. Все думают, что это я зарезал братьев и наслал болезнь, но это ложь, – продолжил вести со мной задушевные беседы Хотен. – Думаешь, я слабак, раз не убил Здебора? Я слышал, как ты квакала, мол, выхвати меч и прикончи этого ублюдка, но я не могу. У него моя мать, царица Седава. У нас разные матери, жаба. Мою – он держит в плену, а своей, княгине Руже, молится на погосте. Если убью его или Мстивоя, то ее постигнет судьба младших царевичей…
Любопытно.
Пожалуй, этот смертный не так уж и плох, но политикой мы займемся чуть позже. Сперва вылечим царя.
Вдруг я, как бешеная, выпрыгнула из кубка, дико заквакала, стала метаться по столу, прыгать по кругу, набрасываться на предметы.
В общем, старалась вести себя так же, как ведут себя зараженные моровой порчей смертные.
И да, нужно обязательно прыгнуть на Хотена и попытаться его укусить, иначе он не поймет, каким образом эта зараза передается: через кровь или слюну.
Удивительно, что Тарнхолм до сих пор не обнесли забором и не сожгли.
– Твою ж мать, – потрясенно выругался царевич, когда я прыгнула ему на лицо и яростно квакнула в ухо, после чего скакнула на стол и опрокинула кубок с водой. – Неужели жаба подцепила эту дрянь? Но как?
Царевич задумчиво почесал подбородок, внимательно наблюдая за тем, как я одержимо плещусь в луже воды и издаю зловещие булькающие звуки.
О, Чернобог! Помоги ему понять, что я именно имею в виду!
***
– Вода? – с сомнением предположил Хотен, и я громко квакнула в ответ. – Отравленная вода? – с интересом спросил царевич и прищурил глаза цвета позеленевшей бронзы, вдруг став похожим на змея.
Нет, так дело не пойдет.
Дико выпучив глаза, я прыгнула на ажурную ржавую бочку, в которой этот сумасшедший хранит мышиные останки.
– Вода в самоваре? Вода с мышами? Вода ржавая? – забросал меня вопросами Хотен. – Квакни, если я прав.
Я терпеливо молчала, пока царевич озвучивал все свои мысли о воде, мышах, ядах и самоварах. Наконец, он сказал:
– Вода, отравленная мертвыми…
Я так резко и громко квакнула, что Хотен чуть не рухнул с лавки на пол, так и не закончив свою глубокую мысль.