– Вот как? А в чем это выражалось? – удивилась я.
– Да я вот даже не знаю, как и сказать. Говоришь с ней, а в ответ ни словечка. Задашь вопрос, а она: «Это не та тема, которую я хотела бы обсуждать». Все писательницу из себя изображала…
– А что она писала? – заинтересовалась я.
– Да поди ее пойми. Она господам отрывки читала из своей книги – им страшно нравилось.
– А почему она уволилась?
– Да все они по одной и той же причине увольняются. Эта вот Армина решила, что писательством на жизнь себе может заработать. Куда ей секретаршей, это слишком низко для нее; ей подымай выше – писательница!
– Интересно. А как ее звали? Армина, а фамилия? – и, уловив в глазах домоправительницы немой вопрос – зачем мне понадобилось полное имя этой особы, я пояснила, – Вдруг, представьте, иду я по улице, а на витрине книжного магазина – ее книга…
Домоправительница рассмеялась негромко и махнула рукой.
– Армина Альвейн ее звали, вот как. Только не увидите вы ее книг на витрине, это уж я вам точно могу сказать. Много их тут таких было…
– Много? Кого много, я не поняла…
– Да секретарш этих. Если посчитать, то не меньше дюжины. Просто какое-то поветрие у них, ни одна надолго не задерживается – все мечтают стать кто поэтессами, кто художницами, поработают и уезжают, столицу покорять. И – скажу вам по секрету – не слыхала я, чтобы хоть одна из них чего-то добилась. Амбиций у всех немеряно, а таланту – немного…
– И сколько тут таких секретарш было… с амбициями?
– Да я уж всех и не упомню. Больше десятка точно.
Я задумалась.
– А вы не пытались… ну, в смысле, у вас жизненный опыт, мудрость, здравый смысл – вы не пытались их отговорить от этих авантюр?
Экономка грустно усмехнулась.
– Пыталась поначалу. Но куда мне! Сказать по правде, наш хозяин – он очень добросердечный человек. Девушки к нему так и льнули – все свои стихи да рисунки показывали, а ему, видать, по доброте душевной, и неловко сказать, что все это так… как бы помягче…
– Детский уровень? – подсказала я.
– Вот именно, – кивнула она, посмеиваясь. – Кто в юности не мечтает о славе: одни стишки пишут, другие прозу, да что с того? Одна секретарша, кстати, хотела стать певицей, мечтала о сцене…
– И хорошо пела?
Вместо ответа экономка закатила глаза и прикрыла рот руками.
– Плохо? – улыбнулась я.
– Лучше не вспоминать, – вздохнула она. – Другая воображала себя пианисткой, все терзала рояль… Еще одна хотела стать актрисой и все читала какие-то монологи из разных пьес, ужасно при этом завывая. Правда, гостей нашего хозяина все это очень развлекало, и они так мило восхищались девушками. О чем вы опять задумались?