Именно так, скорее всего, думали окружающие и соседи.
Полноценным человеком, как же.
Из окна гостиной он, сидя в своем кресле, наблюдал по утрам, как Элси тащилась на работу, потом не торопясь ел свой уже остывший завтрак, стараясь поднимать правую руку как можно выше, выпивал почти пинту без глютенового молока (по рекомендации доктора Кленси) и включал телик на спортивном канале – ежедневное расписание, призванное поддерживать в нем стойкость в поединке с суровой реальностью.
И когда Зак Стэффилдс, правофланговый, подлетал вверх на своей защите, а стадион Нью-Клеменс накрывало волной одобрительного гула, и звучал сигнал окончания игры, Мэтт закрывал глаза, из которых текли… нет, не слезы, а сочилась жалость, презрение; его охватывало какое-то совершенно новое ощущение бесполезности делать хоть что-то.
Господи, скорее бы это закончилось,
будь проклята эта дрянь внутри него, этот гребаный артрит!
2
Однако прошло уже два месяца, и как-то робко, но можно было говорить о небольшом прогрессе, делал он все, ну или почти все – сам, и незаметно окреп духом.
«Может, все еще и обойдется».
После общего курса массажа, который уже сидел у него в печенках, Мэтт отдыхал полчаса, а потом с помощью медсестры перетаскивал свое, уже успевшее набрать лишний вес тело в кресло, и выезжал на веранду, где продолжал делать специальную гимнастику для рук : сжимания -разжимания, виртуальная игра на пианино, скручивания пальцев, хрустя костяшками, пока кожа не побелеет, мысленно представляя, как выдавливает из себя что-то инородное, мерзкое, словно личика насекомого, пытающегося размножиться и сожрать его изнутри.
«Любую болезнь надо представлять так, чтобы ее можно было потрогать, – утверждал Кленси, – только тогда борьба с ней будет не мнимой, а тактильной, и потому более действенной».
Первое время он все делал бессознательно, наверное, просто, чтобы чем-то себя занять до прихода Элси; потом втянулся, ощутив четкую цель на определенный срок, своего рода воинскую повинность.
Руки окрепли, пропала сильная дрожь, хотя тремор еще присутствовал по утрам, но и его он одолеет, накоси-выкуси, болячка.
Ходить он ходил, но мало, не увеличивая нагрузок, шаркая ногами и держа кресло в поле зрения – были случаи, когда внезапно ноги сводило судорогой и он падал.
Шерри Салливан, официантка из забегаловки Крэггса, с которой он когда-то имел ослепительно – яркую интрижку, с любопытством наблюдала его потуги, видимо, ожидая, что он позвонит ей, и как ни в чем не бывало, скажет, эй, козявка, не хочешь ли немного пошалить, и назначит свидание в мотеле «Бесклювый птенец», словно ничего не изменилось.