– Что именно из всего этого?
– Ты говоришь, что сейчас лето год, я знаю, что октябрь 2014-го, но мы здесь, обе, в зиме, о которой ничего не знаем. И я не понимаю – она ходит по комнате, рассматривает всё вокруг: мама была здесь недавно, что случилось с комнатой? Что здесь произошло.?
Ира открывает шкаф:
– Хорошо, хотя бы кое-какие вещи остались. Батареи горячие и ключ подошёл, но… она запинается на полуслове:
– Мы должны поверить в то, что прошло семь лет?
– Четырнадцать…если верить дате в чеке…для меня четырнадцать.
– Давай проверим точно – она медленно подходит к подоконнику, на который бросила свою сумочку, вытряхивает всё содержимое прямо на пол, поднимает большой светящийся экран, и подносит его к моим глазам:
– Вот!
Надпись: «17:35 вт, 22 февраля 2022»
– Что это такое? – спрашиваю я – маленький монитор?
– Так, так – новая знакомая удивлённо смотрит на меня: какой для тебя сейчас год?
– Две тысячи седьмой, я же уже говорила, кто из нас сумасшедший? Хотя, июль…погода не летняя.
Я следую её примеру и тоже достаю свой маленький кнопочный мобильный. Она выхватывает у меня телефон:
– Откуда у тебя такой раритет? Нет, ты посмотри – скользит пальцами по экрану:
– Ничуть не сенсорный даже, хотя да, я помню такие, лет десять назад, но судя по тому, что здесь написано, всего лишь семь. Сейчас.
– Ира – я вдруг понимаю, что мне поверить в это легче: похоже, мы обе попали в будущее, только из разных годов.
– Какой-то бред. Такого быть не может.
Я пожимаю плечами:
– Откуда нам знать, в любом случае, твой экран показывает точное время, а мой замер на том моменте, когда я в последний раз была в своём лете. Но мы обе знаем, какая у нас дата. Смотри, если мы сумасшедшие, то нам лучше остаться здесь, ведь тогда получается, мы откуда-то сбежали. Если всё это правда, то нам тоже лучше остаться здесь, и спокойно разведать обстановку завтра. Если это чья-то шутка, и ты часть постановки, то я настаиваю на том, чтобы мы остались здесь и действовали не по сценарию, чтобы побесить режиссеров, так что не склоняй меня ни к чему другому, лучше дай мне одежду – я понимаю, насколько нелепы могут быть все эти слова, и насколько нервно слышится мой голос.
Ира вздыхает, поднимает на меня взгляд:
– Я тоже думаю, что будет лучше, если мы останемся здесь на ночь, я не участвую ни в каком спектакле, и, скорее всего это правда, за окном явно февраль, а не октябрь или тем более, июль. Ещё я думаю, что нам лучше переодеться.