Затем постучали слабо, совсем маленькой рукой.
– Я ещё меньше тебя, мне холодно и у меня нет дома. Открой, – говорили тихим голосом маленькой девочки. – Не откроешь? Если не откроешь, я погибну. Я погибаю уже, вот сейчас. Скорей открой.
И каждое слово тянуло мальчика, как магнитом, к двери.
– Это же я, я, – продолжал голос девочки, – я сильно промокла под дождём.
– Нет там дождя! – вдруг крикнул он.
– Нет, есть, – сказала девочка за входной дверью. И в это мгновение комнату ослепила молния, а за окном забарабанил сильный ливень.
– А теперь ты мне веришь? – спросила она.
Мальчик застыл на месте.
– Я – твоя будущая любовь, ты не сможешь без меня жить. Если я уйду и ты не откроешь, я не приду больше никогда, найду себе другого, – голос её был по-детски добрым.
Мальчик отвернулся. Друзья говорили, что любовь – это девчачьи игры. Этого слова он стыдился.
– Пожалуйста, – сказала девочка, и он услышал, как она заплакала.
Ноги сами шагнули к двери, но он вцепился в мамино пальто, чтобы оно не позволило ему открыть дверь. Его маленькая душа не понимала происходящего.
Сквозь шум ливня стали доноситься мерные удары колокола.
– Слышишь? – шептала девочка. В её голосе не было плача. – Это колокол отсчитывает последние мгновения. Все часы уже остановились.
Шум ливня и удары колокола внезапно пропали, мальчик замер.
– Ближе, – прозвучало за входной дверью. Голоса не было. Слово, казалось, возникло из звуков города. И снова прозвучало: – Ближе.
В дверном замке стал проворачиваться, будто со стоном, будто жалуясь, ключ.
Свет появился. Мальчик прищурил глаза от внезапного освещения. Он побежал к открывавшейся двери, с волнением предчувствуя, что сейчас войдут родители.
Я села за столик у самого окна, закинула ногу на ногу и положила на соседний стул шляпу. Шум моря вынуждал ставни не молчать и иногда отвечать поскрипыванием в знак соблюдения приличий; я старалась притвориться задумчивой, чтобы шум не стал приставать и ко мне. Подошёл половой и принял у меня заказ.
Только сейчас, только в июле и только в трактире «У морских волков» возможно отведать владычицу всех морей и океанов, рыбу рыб.
Половой весьма аккуратно поставил передо мной блюдо, не касаясь каёмки тарелки, глядя то в сторону, то поверх меня, и поспешно скрылся среди пустовавших столиков и деревянных, просоленных морским воздухом подпорок. Моя нахальность подталкивала как-нибудь уколоть его, прицепиться к мелочи или зло пошутить. Но причина не подвернулась. Это немного меня расстроило.