– Я хочу быть ведающей, – бессознательно произнесла она, и её собственные слова зазвучали как заклинание, которое было так близко и дорого её сердцу.
– Но кто ведает о тебе? – спросила Эмилия мягко, но с глубокой проницательностью.
Этот простой вопрос пронзил её сердце, и в него заглянули лики смятения.
Анне вдруг стало стыдно. Она поняла, что собственные чувства остались в стороне, пока она пыталась быть опорой для других. В её сознании всплывали образы мужчин, которые
открывались в её кабинете, делились своими страхами и переживаниями. Они были намного более уязвимыми, чем она сама, и это было поразительно.
Каждый сеанс с Эмилией раскрывал радикально новую грань её внутреннего «Я».
Каждое откровение было мучительно прекрасным. Признание страхов, рассказы о потере и уязвимости начали заново писать прекрасную картину в сердце. Эти сеансы становились тропами, по которым Анна путешествовала, собирая себя по кусочкам.
Анна научилась запускать боль в свои воспоминания, без страха навсегда оставить её там. Слёзы, которые когда-то так пугали, сейчас освобождали душу и тело от тяжёлого груза. Сказанные слова становились ключом, открывающим двери в её сердце, чтобы выпустить тьму и позволить появиться свету.
Вернувшись к практике, Анна заметила, как появились новые слои чувств и понимания в её работе с клиентами. Мужчины, с которыми она работала, реагировали на её новую искренность и уязвимость: они открывались ещё больше, ведь чувствовали, как их
болезненные слова находили отражение в ней самой.
Когда в кабинет входил молодой ветеран Виктор, его напряжённые плечи всегда говорили ней. Она замечала, как смятение и страх менялись местами с надеждой, словно шаги в танце, ведущие к новому повороту.
– Я только что пережил трудный этап, – произнёс он низким голосом. Анна чувствовала, как напряжение заполняет пространство. – Война оставила много шрамов, и я не знаю, как с ними справиться.
Её сердце остановилось на мгновение. Она невольно вспомнила собственных демонов.
– Ты не одинок, Виктор, – прошептала она. – Я верю, что мы можем справиться вместе.
От сеанса к сеансу Виктор, всё больше открывался. Он говорил о своей боли, ощущениях вины и страха, как будто каждый шрам был живым. Анна, в свою очередь, делилась своими переживаниями и травмами, формируя связь, которой так не хватало обоим. Искренность в общении сгладила острые углы. После очередной встречи, пролив все слёзы до последней возможной капли освобождения, Виктор посмотрел с удивлением на Анну и сказал: