«Почему он такой зелёный?» – Пишу это в блокноте, он попытался заглянуть.
Вспомнилась операция «Грини»* (*Greeny – зелёненький), проводимая нами с Авивой позапрошлой зимой. Да, то было забавно! Потом так хорошо посидели в итальянском ресторане. А теперь…
«Дрянь, дрянь. А так хочется гармонии».
Убрала блокнот, закрыла глаза, попыталась представить эту «гармонию». Представилась верёвка, такая потрёпанная, длинная – видно, но запутанная, негибкая, – концы с концами не сходятся. И значит, гармонии нет?
Авивы нет.
Открыла глаза – посадка продолжается.
Вошёл последний пассажир из Нью-Йорка, юноша с прижатым к уху «селл-фоном», или, по-русски, мобильником, этим орудием пролетариата (всех стран). Продолжая слушать невидимого собеседника, остановился напротив моего зелёного соседа, который как раз сморкался в бумажную салфетку из зелёного кармана. Я было решила, что они знакомы, может быть даже, друзья. Любовники. Сейчас поцелуются. Кончится селл-разговор, просморкается зелёный, и поцелуются.
…Но нет, даже и не знакомы: кончив беседу-слушание, молодой человек двинулся в хвост и занял где-то там заднее сиденье. Автобус тронулся.
Как представиться в Весенней Долине-Лощине? «Здравствуйте. Вы меня извините… один ваш студент приставил лезвие к моему горлу»? Так? Нет, пожалуй, не так. «Мне хотелось бы знать больше о танце. Эвритмическом. О школе…» Нет-нет. «Скажите, зачем студенту Эвритмического Танца бритва?»
«Подонок».
Голодно. Всё же лучше было бы подкрепиться кофе. Тёплый кофейный дух…
Авива. Я встретила её однажды утром на берегу Гудзона, на полянке поросшей клевером и травой-муравой* (*горец птичий, или спорыш птичий – Corrigiola littoralis), за которую я прозвала эту дальнюю полянку «Уголок России». Авива парила над полянкой. Увидев меня, смутилась, приземлилась. Я подошла успокоить: «Я пришла сюда за тем же». Я тогда обратила внимание на необычный цвет её глаз – желто-зелёный, цвет весенней листвы. С тех пор повелась наша дружба, и наши упражнения. Способность летать она объясняла тем, что была птицей в предыдущей жизни – где-то в Грузии, а именно в Кабулетти, там где солнце вставало из-за всегда покрытых снегом гор, а садилось прямо в море: «Драма этих пейзажей мне вспоминается как сон, но я не сомневаюсь, что на самом деле это было и есть так».