– Хорошо, спасибо. Слушай, Влад, я говорила сегодня с его лечащим врачом, и дедушка должен пролежать там еще не менее недели, и все это время мы с Лешей будем еще на лечении, и…
– Да, я пригляжу за ним, – говорю я, не давая ей закончить. – Буду приходить, как будет возможность.
– Спасибо, Влад…
В следующий раз я пришел к Дмитрию Львовичу через день, так же вечером после работы. Он читал небольшую газетку, когда я вошел в палату и со всеми поздоровался. Увидев меня, он отложил газету в сторону и широко улыбнулся, показывая свои глубокие лобные и скуловые морщины, которые, казалось, были темнее, чем цвет всего его лица.
– Ну как вы, боец? – спросил я весело, здороваясь с ним за руку.
– Все хорошо, чувствую себя лучше. Сегодняшнюю ночь проспал как младенец, ничего не беспокоило.
– Отлично. Вы молодцы.
– Стараемся.
– Все читаете? – спросил я, указывая на газету.
– Да вот, не могу, чтобы мозг не работал. Все хочется что-нибудь в руки взять.
– Это хорошо, – сказал я и начал тянуться за стулом рядом с тумбочкой.
– Слушай, – прервал мое движение Дмитрий Львович, – а пойдем-ка до коридора пройдемся. – Он быстро снял с себя очки и стал приподнимать свое высокое худое тело, одетое в свободную серую тельняшку и широкие темные брюки.
От этого резкого желания Дмитрия Львовича мне стало тревожно, и я спросил его: «А вам точно сейчас можно вставать?» Улыбнувшись, он сказал: «Ну, как видишь, утки подо мной нет, значит хожу я не под себя, а следовательно встаю». Его разъяснение меня развеселило, и я сказал: «Хорошо, раз так…». Он встал с кровати, и я хотел было взять его под локоть, но он сказал, сморщившись: «Не держи, не держи, все нормально». Мы прошли по коридорчику палаты мимо открытой двери ванной, откуда несло хлоркой, и вышли в общий коридор этажа. Шел он впереди меня, и шаг его был слегка покачивающийся, но в целом крепкий. Справа от нас, в конце коридора у широких окон из деревянной рамы была кушетка; туда мы и сели.
– Ну вот, – медленно сев на кушетку, произнес Дмитрий Львович, – а то почти целый день лежу, да читаю, рехнуться можно.
– Ну да, – подтвердил я. – Как говорится, в тесной комнате и разуму тесно.
– Не то слово. Ну рассказывай, как там Ася с Лешей. Я с ней разговаривал сегодня утром, но я то знаю, что она меня расстраивать не хочет, поэтому многое недоговаривает.