Городок Н-ск Екатеринославской губернии, где я находился на излечении, располагался вдалеке от активных боевых действий. Моё выздоровление затянулось. Шутка ли – два пулевых ранения. Хорошо, что пули не задели важных органов. Один кусочек свинца застрял в бедре, а другой прошёл насквозь пониже грудины.
Когда я смог вставать с постели, Варвара Кузьминична принесла мне мою одежду. Выстиранную и поглаженную военную форму. Мой добрый ангел-хранитель! Как приятно переодеться во все чистое. Через неделю я уже мог вставать с постели, но силы меня быстро покидали и накатывала предательская слабость. Приходилось дальше отлёживать бока. Кормили сносно, щи да каша – пища наша. Больных было мало, но я всё равно чувствовал себя занимающим чужое место.
Спасшего мне жизнь доктора Ивана Ивановича (как он представился Варваре Кузьминичне), я так и не увидел. Проведя операцию и вытащив из ран пули, добрый эскулап уехал на своей подводе.
Однажды, проснувшись после дневного сна, я обнаружил на тумбочке, стоявшей рядом с моей кроватью, большой бумажный пакет. Внутри лежала толстая пачка денег, кружевной платок, пахнувший женскими духами, и записка со словами «Саша, прости меня, если сможешь». Проведя небольшое расследование, я выяснил, что пакет оставил демобилизованный солдат, бывший в городке проездом. Что ж, для меня не было секретом, кто являлся отправителем посылки…
Как я, бывший штабс-капитан царской армии Александр Павлович Венцов, оказался в таком незавидном положении? Пользуясь большим количеством свободного времени, я, лёжа на кровати, предавался воспоминаниям. Перед моим мысленным взором чередой проплывали события минувших дней. Последние недели выдались особенно насыщенными. Меня чрезвычайно беспокоило незаконченное дело. То самое, из-за которого я оказался здесь на юге России…
Светало. Густой туман молочной пеленой окутывал просёлочную дорогу, траву и придорожные деревья. В окружающем лесу просыпались птицы, начав свой утренний перепев.
Прохладный ветерок шевелил волосы на голове и приятно обдувал разгорячённое лицо. Гнедой шёл хорошо. Я чувствовал, как подо мной словно поршни могучей машины, двигаются мышцы жеребца. Удачно, что конь оказался привычен к выстрелам. На выезде из села я столкнулся с тачанкой махновцев. Пришлось остудить пыл бойцов батьки выстрелами из револьвера. Четверо бандитов вначале растерялись и бросились в рассыпную, а потом вдогонку мне захлопали выстрелы. Но стрелки были аховые – пули пролетели далеко в стороне. Лишь очередь из «льюиса» просвистела над головой. Опасная машинка. По слухам, у Махно вся личная охрана вооружена такими пулемётами.