«Вот и ещё одно доказательство. Мой меч могла брать только Пандора», – я улыбнулся и снял платок с головы, убирая его в карман своих беспощадно испорченных классических брюк.
– Я не считаю тебя глупой, – сейчас мои глаза начали светлеть, приобретая снова кофейный оттенок.
– Считаешь, а ещё тьмой в своей светлой жизни, – я не ответил, наблюдая за ней.
Муза опустилась на колени перед змеёй, делая скальпелем надрез на чешуйчатой коже, собирая кровь Василиска в двенадцать маленьких пробирок.
«Миром в моём сердце, точно, но не тьмой», – я нашёл новое хобби, наблюдать за ней, и мне определённо нравилось, что я видел.
– Древний храм и оживший монстр из легенд, со мной такое впервые, – она сложила всё обратно в рюкзак и двинулась в сторону мотоцикла.
– Монстров на нашем пути будет ещё много, и всё, как и этот, падут к твоим ногам, – сказал я, следуя за ней.
– Не без помощи бога Войны. Ты так и будешь игнорировать мой вопрос. Зачем ты здесь?
– Я уже ответил на этот вопрос. Садись, – я сел на мотоцикл, подавая ей руку.
– Куда мы теперь? Больше у меня не было виде́ний.
– В Элизии к Гадесу, – ответил я и завёл мотор. – Пустыня может одарить или уничтожить.
«Ещё немного и мы будем в безопасности»
– Нам определённо улыбается удача.
Я почувствовал, как её тёплые руки обнимают меня и стало спокойнее. Элизий для меня – песнь горячих песков, чарующее звучание барабанов, арфы, флейты и мандолины, музыка востока, танец бесконечной магии Мира. Место, где я могу хоть ненадолго забыться от бесконечного потока войны, крови и ужаса, с которыми я сталкиваюсь почти каждый день. Наш с ней дом, в котором мы были когда-то счастливы.
Мы пересекаем границу защитного купола, который сотворили с Гадесом для защиты от богов и монстров, уже под лучами вечернего солнца. Я бросил последний взгляд на пустыню и увидел силуэт мужчины, исчезающий будто мираж, глубоко вздохнул и направил мотоцикл по дороге к нашему восточному дому. Стоило въехать в ворота белоснежного дворца, окружённого бассейном и водными садами, к нам вышел Гадес.
– Ты достала из ларца последнюю надежду, Пандора, – говорит он, вкрадчиво, расплываясь в улыбке. – Мы так долго тебя ждали.