– А разве так можно? Людей, которых тебя приютили, с которыми хлеб делил? – не поверила она.
– Можно, Васька. Еще как можно, если очень хочется. А они – ух, как хотят.
Снаружи раздался испуганный громкий матерный вопль, заглушивший весь гомон в таверне. Глаза Нелюдя сузились.
– В суму заглянул. Вот жеж, сукин сын? Не забыть дать по шее любопытному.
– В какую суму? – Василиса совершенно сбилась с мысли.
– В ту самую, девонька – в ту самую, в которую я запретил заглядывать. Сейчас эти пошлют туда малого – узнать, что случилось, а потом – рассердятся еще больше, ибо есть на что. Ты ешь. Пей да ешь – возможно, силы понадобятся. Пожалуй, рвать когти во всю прыть отсюда надо…
– Как рвать? Почему? А чего с ними делать? – она, по возможности незаметно очертила глазами присутствующих в таверне.
– Если что я и из лука стрелять могу, и сулийцу бросить.
Людолов едва подавил хохот и спрятал улыбку за кружкой пива, из которой как следует, отхлебнул.
– Чего молчишь? – шёпотом и, пригибаясь, спросила Василиса, – чего будем?
– Не будем, – покачал головой Людолов.
– Почему?
– Их чертова дюжина, Васса. Пусть всем далеко до княжьи гридни, но их много. А двое, тот, что с бородищей, да тот, что с усами – так вполне себе и за гридней сойдут. Вон на харе – шрам приметный. И на руке правой занятная метина-мозоль, что крыж*8 меча оставляет от постоянного пользования. Тринадцать – это много, особенно в тесном помещении – разом навалятся внезапно – не сдюжить. А у меня – ни моей секиры, ни моих ножей, ни даже щита – почти вся сброя за дверьми осталась. С собой – только пузорез-засапожник и сабля. Те, кто тут сейчас гостит – не вои – плохая подмога. А охраной у хозяйки – два калеки – вон на лавочке сидят, тыквенные семечки лузгают, да те, что у врат. Но те – не поспеют вовремя. А поспеют – вон тот же усач, пожалуй, один их посечет не вспотев. Уходить надо.
– Нельзя так, – покачала головой Васса. – Как ты это видишь?
– Тати в погоню за нами пойдут – то, как пить дать. В лесу на тракте, да ещё в темноте я могу их отменно угостить из лука – там мое преимущество. Сами – не обрадуются. Правда, рубка в темноте – это всегда риск. Тем более, если уходить придётся с тобой.
– А почему со мной?
– Если я один сбегу – это будет подозрительно. Тебя они пытать будут, пусть и второпях, но будут. Потом убьют. И всех, кто есть в корчме тоже – просто чтоб видаков не было. Уходить надо обоим.