•
В конце лета 1948 года Женька попала на практику к судебному следователю Сарычеву. Она сразу обратила на себя внимание благодаря обширным знаниям, способностям и тому, что стремилась поддерживать и повышать свой уровень. На всякий случай удостоверившись в отсутствии препятствий относительно юридической стороны и классовой принадлежности, Сарычев лично переговорил с начальником отдела кадров. Он намеревался после различных курсов повышения квалификации подготовить секретаря к работе на непаханном поле их общего дела. Для начала он перевел Женьку из канцелярии к себе в приемную. Там она помогала следователю и достигла еще больших высот. Женька вела протоколы допросов, которые ловко соотносила с разрозненными уликами, благодаря чему по многим делам уже в приемной можно было готовить ордер на арест.
Тем горше было Сарычеву, когда Женька в декабре 1949 года, не предупредив, покинула Куйбышев. Она оставила запечатанную коробку с учетными карточками жильцов дома № 17, а записи о конторе Сарычева сложила в чемодан. Ей не нужно было самой тащить багаж: уехала она вместе с партийным функционером Светляченко, который быстро поднимался по служебной лестнице. Они направлялись в промышленный поселок на севере страны, который пока что славился лишь неоригинальным названием и временной железнодорожной станцией, но Женька видела широкие возможности для реализации. Так и вышло: вскоре она приступила к решению задач на новом уровне.
Москва, 1951 год
По краю возвышенности, напоминавшей щит, главные улицы вливались в кольцевую развязку – площадь Звезд. В центре площади возвышался памятник Ленину из реактопласта. Песочно-желтый революционер, казалось, только что вышел из здания Моссовета. Ленин указывал рукой путь в будущее. Предначертанный – в том, что он именно такой, язык форм не оставлял никаких сомнений, – путь вел через роскошные фабричные ворота на завод и дальше навстречу восходящему солнцу. На восток указывали и флаги, которые Дмитрий наклеил на фанеру вокруг постамента.
– Как вообще вам пришло в голову подсунуть мне эту игрушку? Как, Дмитрий?
Желтым от никотина пальцем профессор Малюткин снова ткнул Ленина в лысину. В постаменте щелкнуло реле, и все здания пришли в движение. Дома отодвигались от дороги, и площадь Звезд расширилась, превратившись в пространство для парадов и демонстраций. Главные улицы преобразились в четырехполосные проспекты. Несколько отдельно стоявших домов в южном квартале заскользили на прорезиненных шинах к краю, образовав территорию под застройку для фабрики. Из северного квартала выехала школа-комплекс и поползла, как ледник, к водохранилищу, благодаря чему освободился целый квадрат рядом с Моссоветом. Туда Дмитрий попытался сразу поместить стоявший на краю стола Дворец культуры.