– А как мы её назовём? – спросил отец, когда они с мамой остались наедине, а дети сидели за столом на кухне.
За те несколько недель в больнице, пока мама лежала на сохранении и её обследовали, она совсем забыла подумать над именем.
– Как ты смотришь, если мы назовём её Алисия?
Отец задумался, проигрывая имя на губах, будто пробуя его на вкус.
– Алисия… Звучит хорошо, мне нравится.
Мама лишь кивнула, глядя на него с улыбкой, в которой смешались и радость, и волнение. Но, отвернувшись к окну, она тихо произнесла:
– Да, она у нас будет Алисия.
Вот в тот самый момент я и получила своё имя. Каждый день был как первая страница новой истории. Мир раскрывался передо мной во всём своём разнообразии – яркие пятна света на стенах, мягкие звуки, отголоски шагов и голосов. Я замечала, как утром мама улыбалась чуть иначе, чем вечером, как старший брат иногда нахмуренно качал головой, сидя на стуле рядом. Я изучала их лица и жесты, каждый день запоминая их по-новому, собирая кусочки их заботы и тревог. Слёзы, медленно опускающиеся с маминых глаз, пронзительные звуки смеха младших братьев и яркие блики света на любимой чашке папы – все это стало моим миром, всё это росло со мной, обрастая смыслами и оставляя следы, что с каждым днём становились всё глубже.
В один из холодных дней мама отвела отца в сторону, её голос звучал тихо и осторожно, а взгляд был наполнен тревогой. Она отвернулась, глядя в сторону оврага за домом, где иней тонким серебристым слоем покрыл мёрзлую траву. Её пальцы судорожно теребили край халата.
– Это не просто нервный срыв, – наконец прошептала она, её голос дрожал, как слабый огонь, готовый потухнуть. – Ты видел его глаза, когда мы забирали его из клиники? Это был не наш Хулио.
Отец не сразу ответил. Его взгляд блуждал по двору, словно он искал, за что зацепиться, чтобы не смотреть на лицо жены. В этом взгляде прятались не только усталость, но и страх, который он отчаянно пытался скрыть.
– Он… запутался, – сказал наконец отец, стараясь звучать твёрдо, но голос выдал его неуверенность. – Ему нужно время, чтобы снова стать собой.
– А если он не станет? – спросила она. – Если это теперь он?
– Мы будем за ним следить. Не оставляй Алисию с ним наедине, пока не убедимся, что всё в порядке.
Мама кивнула, но было видно, что эти слова её не успокоили. В это время Хулио стоял в дверном проёме, прислонившись к двери. Его силуэт, полускрытый за шторой, сливался с тусклым светом зимнего утра. В руках он держал старый футбольный мяч, к которому никто уже давно не прикасался. Его пальцы, будто зачарованные, медленно скользили по потрёпанной поверхности.