Прежде чем я начну свое «любовное» повествование, позвольте мне кое-что прояснить: оно не имеет никакого отношения к тому, что я испытываю к своей второй половинке. Наша сексуальная жизнь прекрасна, а моя жена – тем более. Пока я не нашел ее, у меня был преимущественно случайный секс, а чуть позднее более качественные, короткие отношения. Я не скучаю по тем подругам, с которыми раньше занимался сексом, и я не хочу спать с кем-то еще. Тот факт, что я однажды прозрел и дошел до серьезных отношений, также не означает, что я или любой из нас должен отказаться от части своей личности только потому, что мы с кем-то встречались.
Так вот, проанализировав свой сексуальный опыт, оказалось, что я был влюблен всего четыре раза! А по лекалам Достоевского и того меньше – всего один раз! Вы, думаю, прочтя эту книгу, сразу поймете в какой именно из этих четырех влюбленностей, я приблизился к описанной классиком истории.
И почему, как пишет Guardian, Федор Михайлович стал звездой соцсетей, а история главного героя произведения «Белые ночи» через 170 лет оказалась неожиданно близка людям всего мира.
Я заплакал, когда врач-эндокринолог из поликлиники с тоненькой длинной косичкой на затылке, у которой я по месту жительства наблюдался, показала мне анализ крови. Он доказывал, что у меня еще одна «страшная» болезнь – сахарный диабет второго типа. До этого еще со школы меня преследовала другая эндокринная болезнь – гипотиреоз, приведший к увеличению веса, вплоть до ожирения. На что моя мама посоветовала: «если ты хочешь повзрослеть и в чем-то разобраться, то для начала надо всё, что с тобой происходит, как можно подробней изложить на бумаге, а потом внимательно перечитать и тогда, возможно, найдется выход».
Поэтому я вел скрупулезный дневник наблюдений за собственным телом, кожей измеряя даже такие показатели, как сила мышц, не говоря уже о других показателях крови и тела. В поликлинике мне выписывали лекарства и направления на анализы крови. Я послушно всё фиксировал и по мере возможности выполнял, но продолжал толстеть.
Каждые три месяца, сдавая кровь на сахар я обратил внимание, что тех сестер, которые берут кровь, называют процедурными. Одну из них я запомнил навсегда. Девушка была бледная как смерть, а все остальное у неё черное: волосы, глаза с отблеском неминуемой вечности, и ногти тоже черные. Красивая даже. Я тогда прилично струхнул. После того случая представлял, что все эти сестры – не такие как все, другие. Не обязательно как в голливудских фильмах: люди в черном, особь, другие. Но что-то в ту сторону есть. Прямо-таки кровососка в живом обличье.