Если наука, играет в развитии общества значительную роль, то, очевидно, возрастает ответственность ученых за последствия их научных теорий и путей преобразований человеческого общества. Причем, как можно предположить, задача науки должны включать замкнутый цикл: от научных теорий прогресса общества, до социальных, политических, общественных, социальных преобразований, до конечных результатов. К сожалению, зачастую ученые ограничиваются разработкой научных теорий, а неудачи преобразований общества объясняют просчетами политиков или низким сознанием народных масс.
Так, например, по мнению М.А. Розова и В.С. Степина, «не удивительно, что в наше время наука оказывается объектом ожесточенной критики, ее обвиняют во всех смертных грехах, включая ужасы Чернобыля, и экологический кризис в целом. Но, во-первых, критика подобного рода только косвенное признание огромной роли и мощи науки, ибо никому не придет в голову обвинять в чем-либо подобном современную музыку, живопись и архитектуру. А во-вторых, нелепо обвинять науку в том, что общество далеко не всегда способно использовать ее результаты себе во благо. Спички создавались не для того, чтобы дети играли с огнем»[14].
В древнем мире научное знание было единое, философия выступала как единая, нерасчлененная наука, она включала в себя все знания о мире и человеке, философы-материалисты были одновременно и естествоиспытателями. С расширением знаний, с разработкой специальных методов исследований единая наука древних, философия, разделилась на многочисленные отрасли. Возникло разделение труда между учеными: одни стали заниматься изучением растений, другие – животных, третьи – минералов, четвертые – небесных тел. И этот процесс не прекращается. На наших глазах рождаются новые науки.
Как считает В. А. Лекторский, «наука является важнейшим способом познания реальности, но не единственным. Она принципиально не может вытеснить, например, обыденное познание. Для того чтобы понять познание во всем разнообразии его форм и типов, необходимо изучить эти до-научные и вне-научные формы и типы знания. Самое важное при этом то, что научное знание не просто предполагает эти формы, но и взаимодействует с ними»[15].
По мнению С. С. Гусева, «развитие теоретического сознания, усложнение используемых методик, становление специализированных языков науки – все это постепенно размывало ее исходный демократизм. Надежды на достижение каждым ученым полного знания “обо всем” в конце концов, оказались иллюзорными. Представление о том, что благодаря науке люди расширяют свои знания о действительности, во многом являются мифическим. Бесконечное восхождение к новым и новым вершинам знания, о котором мечтали мыслители прошлого, сменилось ныне заботливым огораживанием локальных участков, на которых специалисты с помощью гарантированно надежных методов строят модели отдельных фрагментов реальности, не всегда представляя себе, каким образом их можно связать в целостную картину»[16].