У площади было официальное название, но оно значилось только на табличках. Между собой жители называли ее алани — местечко, где можно поболтать. Как только приходило тепло, жители квартала вытаскивали на улицу стулья и диванчики и собирались здесь. А из-за аромата, доносившегося из пекарни на углу, площадь называли также «хлебной». На одной стороне росла молодая чинара, под которой расположился небольшой питьевой фонтан, на другой стоял полицейский участок, а дальше шла низкая стена – девочки обычно скакали перед ней через веревочки или же залезали на нее погрызть семечки.
Но тем утром из-за дождя на улице никого не было. Мокрые камни, уложенные на прошлой неделе, блестели как зеркало. В желобах по краям мостовой бурлила вода, а в проулках была слякоть. Дом Акиса отделяла от дороги канава, сейчас полная воды, и им пришлось перепрыгнуть через нее, но спавший на спине у Катины ребенок не издал ни звука.
Их двухэтажный каменный дом узким фасадом выходил на улицу Менекше, ведущую к площади, на первом этаже располагалась бакалейная лавка Акиса, а на втором они жили. Сзади был склад, на выложенной камнем площадке стоял насос, а в крохотном дворике Катина сушила выстиранное белье.
Нащупывая ключ у себя под поясом, Акис спросил:
– Мальчиков в школу отвела?
– Давно уже.
– Чем потом занималась?
– Ну, чем я могу заниматься? Сходила на рынок на площади Фасула. Купила мяса для рагу, хочу на ужин яхнию сделать. Ах да, еще у нас дома шафран закончился, ты там в лавке приготовь немного, а я сейчас сверху корзину спущу. Вечером рис приправлю. Потом еще зашла к кирье Якуми. Он дал мне лавандовое масло. Мол, если дочке натереть ножки, будет спать хорошо. А мальчикам передал стираксовое масло. С ним голова, говорят, лучше работает. От него дошла до пекарни Берберянов. По-другому дочку-то никак не успокоить. Обязательно ходить надо, и все тут. Вот и приходится сажать ее за спину, как делают деревенские женщины.
Акис посмотрел на малышку: она сладко спала, положив головку в белом чепчике на спину матери. Щечки и носик раскраснелись, ротик приоткрылся. Поскорее бы наступил вечер, когда он сможет взять дочку на руки.
– Давайте поднимайтесь-ка домой, чтоб не замерзла она. Не надо было таскать ее с собой в такую погоду.
– А как же иначе? Она дома уж так плакала, а потом, не успели мы до Французской больницы дойти, уснула. Кстати, Хайгухи-ханым передала тебе слоеную лепешку. Открывай пока лавку, я тебе вместе с кофе лепешку и принесу. Или подождешь, пока дынный шербет сделаю?