За тем исключением, что всю дорогу пытался прорыгать гимн Двача. Джеку, никогда не слышавшему оригинал данной композиции, было тяжело оценить, насколько Шут приблизился к исходной версии. Однако занятие было безобидным, и мужчина даже стал в какой-то момент подбадривать спутника. Последняя нота этой великолепной аранжировки отзвучала ровно к моменту, когда Евгений споткнулся об ступеньку парадного входа театра.
– Ну, вот мы и на месте. – Выдал очевидный комментарий Ник.
– А я думал, сова. – Саркастично заметил Джек.
– А вот это, Георг, прекрасная мысль. Ты ещё даже не понял насколько. – В пугающе загадочной манере возвестил Шут и начал свой подъём по мраморным ступеням. Его спутник покорно двинулся следом.
– Сегодня, дорогой друг, ты увидишь в деле настоящих профессионалов. – Уверял деятель культуры по дороге от гардероба к гримёркам.
– Жду не дождусь, как же мне повезло. – Затапливая всё окружающее пространство волнами сарказма, отозвался Евгений.
– Итак, вот они, мастера своего дела, без пяти минут гении. Позволь представить, моя неподражаемая труппа. – Торжественно объявил Ник и распахнул перед гостем театра дверь. То, с чем столкнулся Джек секундой позже, слабо соотносилось со всей предшествующей презентацией. Но очень даже соответствовало ожиданиям мужчины. Ещё по пути бывший дилер здраво рассудил, что каков режиссер, таковы будут и артисты. С поправками на индивидуальные заскоки. И не ошибся в своих выводах.
Во-первых, само пространство гримёрки больше напоминало картину «квартира на утро после студенческой вечеринки», чем рабочее помещение слуг искусства. Пустые бутылки, остатки еды, детали реквизита и элементы сценических костюмов – всё это образовывало уникальный ландшафт, унижающий саму концепцию порядка. Профи, которых всю дорогу расхваливал их руководитель, были под стать обстановке. Кто-то безмятежно дремал, наполовину закопавшись в гору одежды. Худощавый актёр в кудрявом парике кидал ножи в мишень с криво нарисованным лицом кого-то очень знакомого. Ещё два «профи» самозабвенно резались в карты на раздевание. Один из картёжников уже проигрался до исподнего, но не желал прекращать попыток реванша. Единственная в коллективе дама сидела в углу и нежно обнимала бутылку вина за горлышко. И, видимо, не первую.
– Вот они, гордость и надежда культурной жизни Двача. – Ник упёр руки в бока и внимательным взором окинул творящийся бедлам. Улыбка плавно слезла с лица Шута, уступая место некоторой озабоченности.