Этот человек был ветераном с двадцатипятилетним стажем, ему перевалило за пятьдесят, до пенсии оставалось совсем немного – последний осколок старой гвардии. Он оставался высоким, довольно худощавым и спортивным, но волосы быстро седели, а мышцы кое-где делались дряблыми. Фамилия ее начальника была Стайвесант. «Как у последнего генерал-губернатора Нового Амстердама», – отвечал он, если спрашивали, как правильно пишется. Но это вначале, а потом, смирившись с реалиями современного мира, говорил: «Как сигареты»[1]. Каждый день без единого исключения он носил костюмы от «Брукс бразерс», но считалось, что он умеет применять гибкую тактику. Самое главное – он всегда успешно справлялся с любой проблемой. Всегда, а ведь работал он здесь уже давно, и сложных задач хватало с лихвой. Но провалов не случалось, и ему неизменно везло. Поэтому в организациях, где действовал безжалостный расчет, он слыл человеком, с которым можно работать.
– Кажется, вас что-то беспокоит? – спросил Стайвесант.
– Да, – ответила Фролих, – немного.
Кабинет у него был небольшой, тихий, довольно скудно меблированный и очень чистый. Стены, выкрашенные в ослепительно-белый цвет, галогеновые лампы. Всего одно окно с белыми вертикальными жалюзи, сейчас наполовину закрытыми из-за ненастной погоды.
– И в чем же причина?
– Я пришла, чтобы попросить разрешения.
– Разрешения сделать что?
– Кое-что такое, что мне очень хочется попробовать, – ответила она.
Фролих была на двадцать лет моложе Стайвесанта: ей исполнилось тридцать пять. Довольно высокого роста, но не так, чтобы слишком – на один, от силы на два дюйма выше средней американки ее поколения. Впрочем, ум, энергия и жизненная сила, которыми лучилось все ее существо, исключали из описания Фролих слово «средний». Она была гибкая, но довольно мускулистая, кожа светилась, глаза сияли – в целом эта женщина вполне могла сойти за спортсменку. Короткие светлые волосы ее выглядели слегка растрепанными. Она будто едва вышла из душа и торопливо сменила форму на обычную одежду, после того как сыграла решающую роль в командном состязании и получила олимпийское «золото». Словно ничего особенного и не случилось, просто ей хотелось поскорее покинуть стадион, пока телевизионщики не закончили допрашивать товарищей по команде и не накинулись на нее. Выглядела она как человек весьма компетентный, но держалась очень скромно.