Он был человеком сдержанного, но утончённого вкуса, как и те вещи, что заполняли его дом и лавку.
Гарри Тейлор – мужчина тридцати двух лет, среднего роста и крепкого телосложения, обрёл свой статус в Лондоне не благодаря громкому имени, а честному труду и умению смотреть на мир здраво, через призму делового взгляда. На его коротко подстриженных тёмных волосах, немного вьющихся, играли лучи утреннего света, пробивающегося сквозь окна, как будто невольно придавая ему немного благородства и в то же время скрытности.
Гарри обладал выраженными чертами лица – чёткий подбородок и тонкие губы, которые редко расплывались в широкую улыбку, придавали ему вид человека серьёзного и глубокомысленного. Но глаза, светло-карие с редкими золотистыми отблесками, хранили доброту, искренность, умение слушать, – качества, привлекавшие к нему покупателей и позволявшие лавке процветать.
Он умел сдерживать эмоции и легко создавал образ того, кто не привык показывать, что происходит внутри. Эта черта часто сбивала с толку его знакомых, но тем не менее вокруг него всегда оставалась аура надёжности и доверия.
Гарри всегда был аккуратен в своей одежде: тёмные жакеты, идеально выглаженные белые рубашки, ботинки, начищенные до блеска, – эти детали он считал обязательными не только для того, чтобы выглядеть достойно, но и чтобы соблюдать определённый порядок, придающий уверенности и стабильности его дню. Он не гонялся за роскошью, но считал, что хорошая, надёжная одежда – признак уважения к себе и окружающим.
По натуре Гарри был человеком волевым, практичным, рассудительным и привыкшим обходиться своими силами. Он ценил честность, даже когда правда шла вразрез с его интересами, и был готов мириться с недостатками других, оставаясь верным своим принципам. От него не услышать пустых обещаний или лишних слов, – в общении он был так же сдержан, как и в эмоциях. Возможно, поэтому друзей у него было немного, и лишь самые близкие знали его настоящим – человеком мечтательным, с тёплым чувством юмора и искренней любовью к жизни.
Но мечты Гарри были не очевидны даже для него самого, словно он привык подавлять внутренний голос, не давая себе возможности выйти за рамки привычного уклада. Но в глубине души он чувствовал, что готов к переменам, которые, казалось, вот-вот ворвутся в его жизнь.