– Мы поможем вам обсуждать идеи, – настаивала Мэриголд.
– И станем источником вдохновения, – добавил Уит.
На том и порешили.
Как здорово, когда есть планы.
Я включаю телевизор – чисто для фона. Я работаю и слышу только звук. Бормотание, которое соединяет меня с реальным миром, пока я создаю свой. Якорь, едва заметный, – до того момента, когда я слышу слова «сегодня в Бостонской публичной библиотеке».
Я поднимаю взгляд. Репортер рассказывает на камеру:
– …в Бостонской публичной библиотеке уборщики обнаружили тело молодой женщины.
Я закрываю ноутбук и, наклонившись к телевизору, прибавляю громкость. Тело. Господи, тот крик! Репортер не добавляет ничего полезного. Я переключаюсь на другой канал, но и там ничего нового. О жертве известны лишь пол и примерный возраст.
Звонит телефон. Это Мэриголд.
– Новости! Ты видела новости?
– Да.
– Тот крик! – Мэриголд скорее возбуждена, чем испугана. – Это точно была она.
– Интересно, почему ее сразу не нашли.
– Может, убийца спрятал тело?
Я улыбаюсь:
– Об убийстве ни слова не сказали, Мэриголд. Она могла кричать, потому что упала с лестницы.
– Если бы она упала с лестницы, ее бы сразу же обнаружили.
И то правда.
– Как думаешь, библиотеку завтра закроют?
– Возможно, закроют комнату, где ее нашли, но точно не целое здание. – Мэриголд переходит на полушепот. – Наверняка недалеко от зала Бэйтса.
– Мне тоже так показалось.
– Может, мы даже видели его на выходе. Убийцу.
Я смеюсь над этим предположением, хотя оно, конечно, не исключено полностью.
– Будь мы персонажами детектива, мы бы точно на него натолкнулись.
– Так что, завтрашняя встреча в силе?
Я не медлю с ответом. По вторникам приходит уборщица от Синклера, и я предпочитаю ее избегать. Не люблю испытывать чувство, будто я мешаюсь, я ленивая или нечистоплотная, которое неизбежно появляется, когда за тобой убирают.
– Я приду. По крайней мере узнаем, будут ли закрывать библиотеку или нет.
Мы болтаем еще немного на разные темы. Мэриголд пишет эссе о юношеской тревоге разлуки с матерью, которое она называет «Маменькины сынки и женщины, которые их создают». Когда мы заканчиваем разговор, договорившись о дополнительном месте встречи на случай, если нас не пустят в библиотеку, я уже смеюсь в голос.
Но когда я кладу трубку, мысли возвращаются к крику. Я его слышала. Слышала, как умирал человек. Что бы ни произошло с той девушкой на самом деле, я не сомневаюсь, что она испытывала ужас. Этот факт сам по себе давит на меня тяжелым грузом.