– Что будешь? Кофе?
– Да, холодный.
– Эй! – позвал Саваи официанта.
Хотя это был спектакль, о котором они договорились, Касуми все происходящее казалось ужасно грубым, безжалостным, бесчеловечным. В сильном волнении она прислушалась к разговору.
Саваи выражался, как слонявшийся по улице бездельник; с Касуми он говорил совсем иначе. Она все больше изумлялась его талантам.
– Ты, верно, студент, – донесся до ее ушей вопрос девушки, и она, вспомнив их разговор в кафе, горько усмехнулась.
– Ага, – беспечно ответил Саваи. – Хожу в университет когда захочу.
– Нормально! Еще не полысел.
– Ну хватит! Это…
– Но я-то пацанов не люблю. Больше доверяю людям постарше.
– Да ладно! Ты прям…
– И куртка у тебя миленькая, издали заметна.
Касуми пренебрежительно слушала их беседу, и настроение у нее портилось все больше.
Вдруг она почувствовала, как ее осторожно тронули за локоть левой руки, в которой она держала пальто, и обернулась. Рядом стоял тщедушный молодой человек в ярком модном свитере с V-образным вырезом. При резком движении Касуми его щеки напряглись – точно поверхность пруда пошла волнами от брошенного камня. На щеках бугрились прыщи.
– Не злись, – с показной уверенностью, слегка дрожащим голосом произнес молодой человек. – Ты, наверное, одна пришла? Может, выпьешь со мной кофе?
Касуми гневно сверкнула глазами, отшатнулась и опрометью кинулась к лифту. Молодой человек вроде бы ее не преследовал. В толпе у стойки выделялась спина в небесно-голубой куртке: Саваи ничего не заметил. Ждать лифта времени не было, и Касуми сразу побежала вниз по лестнице, выскочила из стеклянных дверей наружу, остановила первое попавшееся такси и велела ехать в Сэйдзёгакуэн. И пока машина ехала по улицам Сибуи, в груди Касуми по-прежнему отчаянно стучало сердце.
Остаток дня Касуми была очень мрачной и закрылась у себя в комнате. Саваи не звонил, что доказывало присущую ему беспардонность, и она настроилась ни в коем случае его не прощать.
По зрелом размышлении это было довольно странно. Ведь вызов бросила она, и она же потребовала показать место, где обольщают женщин. Обдумав это, Касуми поняла, что злиться ей не на что.
Касуми оглядела тихий в воскресный вечер дом. Брат с женой уехали во второй половине дня. Мать и отец после ужина смотрели в гостиной телевизор. Утром спокойно поговорить не удалось, поэтому отец за ужином всячески расспрашивал Касуми о вчерашней вечеринке, но она, по-прежнему замкнувшись в себе, с загадочной и какой-то вымученной улыбкой сказала только: «Было очень мило».