На наших глазах случилось то, чего никто не ожидал.
Накачанная снотворным новенькая на заплетающихся ногах неслась через весь коридор. Временами она натыкалась на стены и отскакивала от них, как мячик для настольного тенниса. Следом с криками бежала Сова. Она орала второй медсестре, чтобы та ловила беглянку.
На этаже было два поста – в начале у лестницы и с противоположной стороны. На каждом дежурило по медсестре, которых мы именовали «постовухами» в общем и плюсом давали клички каждой из них. Вот медичка с первого поста (а наш был вторым) бросилась наперерез девочке с медведем. Та, быть может, и извернулась бы, не находись в ней такое количество лекарства; даже сейчас она почти ушла от погони, почти выкрутилась и проскочила мимо второй постовухи, но та успела поймать беглянку за рукав и рванула на себя.
Новенькую дёрнуло так, что она впечаталась в медсестру всем телом. Тут подоспела Сова. Они в четыре руки принялись скручивать безумную девицу, но та вдруг вцепилась зубами в руку первой, а когда медсестра разжала хватку, то боднула Сову в живот и со всех ног припустила к лестнице.
– Ах ты зараза! – вскипела медсестра с первого поста и помчалась за новенькой с такой прытью, какой никто не мог ожидать от женщины её комплекции.
На шум и крики из палат стали выходить люди. Они с удивлением искали источник неразберихи, а когда находили, то с самыми смешными лицами застывали на месте и принимались наблюдать за происходящим. Скоро все начали ржать и снимать всё происходящее на телефон. Пара человек вели стрим.
В какой‐то момент из-за их спин и экранов нам перестало быть видно хоть что‐то, и пришлось протискиваться вперёд.
К этому времени медсёстры уже сумели уложить девчонку на бетонный пол и заворачивали руки ей за спину, как полицейские на задержании. Новенькая рычала и пыталась вывернуться.
В какой‐то момент она умудрилась зачем‐то выбросить свою игрушку вперёд. Медведь проехал на спине несколько сантиметров и застыл.
– Потапыч, помоги ей пожалуйста! – впервые услышали мы её голос. Он был тонкий и визгливый, взвинченный до таких высоких нот, что резало в ушах. – Скорее!
Медведь лежал без движения, уставившись в потолок остекленевшим взглядом, как это и положено всякой нормальной игрушке.
– Потапыч! – кричала девочка. – Что же ты? Ну!