«Я вам дал высотные метки, как вы ставили забор, петухи, кутынг яски, джаляб?» – возмущался Дмитрий. «Ровеня земля делали», – невозмутимо отвечали дети хлопка. В итоге верх забора подрезали болгаркой на протяжении семисот метров! В следующий раз Дмитрий приехал и увидел, что часть металлического забора стоит штакетником наружу, часть – штакетником внутрь, а забор варился секциями на закладные, переделать без крана невозможно. «Вы долго мне будете мозги сектымить? Я вас домой в рекуператорах отправлю!» – в отчаянии вопил Дмитрий на прорабов из диаспоры. «Что такой рекуператоры?» – испуганно спрашивали любители стёганых халатов. «Ящики под вагонами для песка!» – орал Дмитрий. В итоге опять зашумели болгарки: секции забора отрезались от опор, переворачивались краном и заваривались заново, по узбекской технологии – без маски (её заменяли закрытые веки). В итоге проект был сдан, но Дмитрий навсегда запомнил, как правильно работать с харыпами[2], как их называли образованные узбеки.
Текущие проекты Дмитрия подходили к концу, зарплату ему задолжали за два месяца, и решено было снова сэкономить и выгнать к чертям собачьим и Дмитрия, и чересчур умного проектировщика с профильным образованием, так как подвалило несколько проектантов с периферии. Ребята из Мухосранска согласились работать за половину зарплаты Дмитрия и выполнить проект аварийного здания. Дима же отработал на «Псевдопроекте» уже год и, по сути, осуществил свою мечту стать архитектором. Проектов он закрыл достаточное количество, а именно около шестнадцати. А поскольку Карандашкин снова решил обновить штат, а Дмитрия и его коллегу послать, простив зарплату за два месяца, его больше ничего не держало. Набравшись смелости, он зашёл в крошечный кабинет директора и его зама и сообщил, что если ему и его товарищу по несчастью не будет выплачена заработная плата и внесены не волчьи, а нормальные записи в никому по факту на фиг не нужную трудовую книжку, то им обоим придёт полный и неотвратимый, как дембель, пушистый песец! Козырял Дмитрий подложными документами, сделанными руководством фирмы в своих целях. «Тебе десять, а тебе пять!» – сияя, сообщил им Дмитрий. Те, естественно, озвезденели от такой наглости.
Бессловесные унтерменши из бывших союзных республик не позволяли себе ничего подобного и молча уходили. Гоблин и Карандашкин сидели, повесив мхатовскую паузу из «Ревизора», затем одновременно заговорили, начав сыпать угрозами. Гоблин вскочил с места с пунцовой рожей. Его подлые черты расплылись, тонкие губы дрожали, говорил он с присвистом. Карандашкин вцепился костлявыми пальцами в ручки кресла и злобно хрипел. От желания бросить в Дмитрия чем-то тяжёлым или вцепиться в него их удерживал тот факт, что он в свете последних событий носил под свитером в кобуре травматический пистолет, так как ему совсем не улыбалось получить ломом по черепу от подручных узбеков из смежной конторы на закрытой территории бывшего завода, где дислоцировалась их конторка. Дмитрий пошёл в наступление. «Вы знаете, где я служил. Ребята там тоже хотят кушать, я просто передам им эти документы, – Дмитрий бросил на стол папку с распечатками, – и вам кабздец!»