Понятье сторон - страница 3

– Я пойду заниматься уроками, хорошо?

Мать кивнула с мягкой улыбкой на губах, и отстранилась от сына. Арсений почувствовал облегчение – хотя бы на мгновение уйти от создавшейся атмосферы. Он направился в свою комнату, где его книги лежали разбросанными по столу. Но даже там мысли всё равно не давали покоя. В воздухе витало что-то невыразимое, словно грозовая туча, нависшая над ним. Вернувшись к занятиям, он старался сосредоточиться на математике, однако мысли о дяде и его странном поведении отвлекали его. Он усиливал натяжение в своих висках и, наконец, решился пойти на кухню за стаканом воды. Не успев дойти до двери, он снова услышал тихий голос матери – она обсуждала что-то с Дмитрием. Их разговор стал еле слышным шёпотом, но слова, которые он уловил, звучали так: «Это не его выбор, он всего лишь ребёнок…» Арсений, не в силах сдержать любопытство, остановился. Чувство тревоги накатывало как волна, заставляя его замереть на пороге. Он задержал дыхание, прислушиваясь к шёпоту. Каждое слово дяди словно проникало в его сердце, вызывая внутреннюю борьбу. Он чувствовал, как страх за собственное будущее нарастает, смешиваясь с гневом на дядю, который так и не понимал его. «Как он смеет…что он несет?» – пронеслось у него в голове. Тем временем Софья продолжала, её голос дрожал от эмоций: «Брат, ты ведь знаешь, как тяжело ему. Он старается, и нам следует спросить у него. Он не должен чувствовать себя выброшенным». Внезапно Дмитрий вскочил, его лицо исказилось от злости: «Ты очень наивна, Софья! Сильный не имеет права на слабость! Он должен учиться бороться, а не прятаться за твоими слезами». Парнишка уже был готов войти и отстоять своё право на слово, когда возникла мысль: «Проговорим с ним на едине. Главное, чтобы мама не знала». Но это не успокаивало его, только усиливало его злость. Парнишка медленно вернулся к своему столу, чувствуя, как накаляются его эмоции. Он схватил карандаш и принялся выводить расчёты на бумаге, но цифры расплывались в его голове, как тень, нависшая над его сознанием. Каждый раз, когда он поднимал глаза от тетрадки, ему мерещился дядя с ярким, непримиримым выражением лица. «Если уступлю сейчас, позже не будет возможности впредь», – шептал он про себя, пытаясь отмести сомнения. Медленно вернувшись назад, его решение стало яснее, но понимание того, что он не сможет избежать этого, лишь добавляло ему смятения. Он не хотел быть тем, кто выглядит слабым в глазах дяди, но и гнев не давал ему покоя. Арсений шагнул назад, прячась в тени коридора. Он чувствовал, как горячие слёзы наворачиваются на глаза, и, сжимая кулаки, он прошептал: «Смогу ли я или закончу также как отец?». Собравшись с духом, он вышел из тени, его сердце колотилось всё быстрее и быстрее. Резко открыв дверь, он и увидел Дмитрия, стоявшего с застывшим, словно каменным, лицом. И мать, с ужасом на лице. Внутри него вспыхнуло решимость, он твердо проговорил: «Я не буду прятаться и прямо скажу. Прекрати, я не собираюсь отправляться в лечебницу, ты не в праве.» Дмитрий искривил лицо, и Арсений увидел, как его недоумение постепенно сменяется гневом. В этот момент он заметил, как тёмные тучи сомнений начали рассеиваться, а на горизонте встало новое солнце – солнце свободы от чужихжеланий. Дмитрий прищурился, словно пытаясь осмыслить только что произнесенные слова. «Я хочу отправить тебя санаторий а, не в лечебницу. Хватит паясничать, это для твоего же блага!»– выкрикнул он, потрясая кулаками, но Арсений не собирался отступать. Племянник улыбнулся, взглянув на дядю с сожалением. «Ты не смеешь.» – спокойно ответил Арсений. Теперь, когда он говорил, все сложности, связанные с его страхами и сомнениями, начали уступать место уверенности. Он был готов поднять те темы о которых и раньше не смел говорить. Мать, стоявшая в углу комнаты, в ужасе вскрикнула. «Сенечка, тише…». Но тот не собирался слушать. С каждой новой фразой он обретал больше сил. В его глазах горел огонь, и он решил, что ни один человек, даже самый близкий, не получит власти над его выборами. «Я сам решу, как мне жить», – произнес Арсений, и его голос теперь звучал тверже, чем когда-либо. Дмитрий окончательно потерял дар речи, его кулаки в бессилие опустились вниз. Мать начала понимать, что её сын стал настоящей копией отца. Это ощущение возникло не только из-за внешнего сходства – идентичные черты лица, манера держаться и даже походка. В его глазах читались те же самые искры, что и в глазах мужа, а в улыбке проскакивала знакомая игривость. Она замечала, как сын использует те же фразы, которые когда-то так любила слышать от мужа, его юмор и даже привычки будто были выучены наизусть. Каждое новое открытие наполняло её сердце одновременно теплом и горечью, ведь это было напоминанием о том, как сильно она скучает по любимому. Иногда, сидя вместе с сыном за столом, она ловила себя на мысли, что рассматривает его не только как своего ребёнка, но и как продолжение того, кого она любила. Сын стал её связующей ниточкой с ушедшими воспоминаниями.