– Вот и не начинай, – согласился он с ней по-своему, искренне стараясь не рассмеяться.
Так забавно она злилась.
Валентина заметила, взъярилась еще больше.
– Не хочешь скандала, значит? – злобно прищурилась. – Ладно, – улыбнулась следом до того мило, что Тенгиз против воли насторожился.
И не зря!
Потому что скандала и правда не случилось. Девушка просто со всей доступной ей силой вдарила ключом по крышке багажника, оставляя на ней вмятину. И на этом не остановилась! Еще один взмах, удар и новая вмятина. На третьем замахе Тенгиз опомнился и попытался перехватить ключ, но Валентина вовремя увернулась.
– Не. Смей, – предупредил мужчина ее, когда она замахнулась в очередной раз.
Валентина на миг и правда замерла, затем вновь подарила ему свою ослепительную улыбочку, и…
Бам!
Заднее стекло пошло трещинами.
Твою мать!
– Валентина! – рванул он к ней в тот же миг, но она легко отпрыгнула в сторону, прежде чем он коснулся ее.
Еще и ключом по руке саданула, чтоб руки не тянул.
– Что? – делано удивилась. – Никакого скандала. Все, как ты хотел.
Как он хотел?
Ох, как он сейчас хотел!
Выпороть ее!
И никакие сексуальные наклонности здесь были ни при чем.
Зараза кареглазая! Знала, как отомстить так, чтобы наверняка.
Что ж, сама напросилась.
Правда, новая попытка отобрать у нее инструмент закончилась тем, что она вновь выкрутилась. И хоть он успел ее перехватить за талию и отобрать орудие мести, она сумела им повторно ударить по машине, оставляя на корпусе новую вмятину.
– Гадкая девчонка! – выругался Тенгиз сквозь зубы.
Гаечный ключ полетел в кусты, а сама девушка оказалась лежащей грудью на помятом багажнике, пригвожденная мужской рукой за шею. Настала очередь Тенгиза ласково улыбаться.
– Итак, – проговорил, задирая второй рукой юбку. – Как предпочитаешь платить за совершенное?
– Пошел к черту! – дернулась она, пытаясь оттолкнуться руками от машины и достать его ногами.
Безрезультатно, конечно же.
– Пусть тебе твоя невеста платит, если ей так нравится, а ко мне прикасаться не смей! – прошипела, продолжив попытки выкрутиться и оттолкнуть его от себя.
Улыбка на губах Тенгиза стала только шире.
– Не моя невеста разбила машину, а ты, – напомнил он, касаясь ажурной ткани на упругих ягодицах.
– А ты со всех берешь натурой, кто тебе вмятины оставляет? Тогда я вдвойне не желаю, чтобы ты ко мне прикасался, старый извращенец!