Бам! Вопрос, над которым Помпея как-то не подумала.
Бурогрив и Голуборогая смущенно переглянулись. Никто не решался сказать: «Не знаю».
Но вдруг Цапля прервала мучительную паузу:
– Чтоб колдуна найти, надо путем вместе пойти. Путь я укажу, в вопросах ваших откажу.
Все трое вздрогнули.
– Хорошо, – согласился Арон, продолжив налегать на кашу.
А вот Тюр с Помпеей были не так уверены. Голуборогая видела по глазам пегаса, что он не особо доверяет птице, у единорожки тоже много вопросов. Но Цапле она доверяла, пусть и не так сильно, как Арон. Стикс не стал бы дружить с кем попало.
Они набили животы сытной пищей, взбодрившись яблочным сидром. Грозокрыл ради интереса отпил агийвского напитка и закашлялся:
– Кха, кха, к-как вы это пьете?!
– Дело привычки, – ответил Бурогрив, неприкрыто улыбаясь.
– Я тоже в первый день давилась этим… напитком, – призналась Помпея.
– Ясно, кха, что теперь? – спросил пегас.
– Идемте спать, – ответил Арон.
Но Цапля тут же запрыгала, вереща.
– Эх, – вздохнул агийвец. – Дай хотя бы душ принять.
Птица строго на него посмотрела.
– Хорошо. Идемте. У кого есть вещи, берите самое необходимое. Отправляемся в путь этим вечером.
Помпее и Тюру тоже стало не по себе от взгляда глубоких и черных, как расщелины в земле, глаз, поэтому они не спорили.
– Мне надо забрать одну вещь из моей тележки, – Голуборогая торопливо поскакала к выходу из «Молота».
– Только быстро! – прокричал вдогонку Тюр. – А то вы, дамы, вечно прихорашивайтесь по полсолнца!
– Голубь дранный, – ответила Помпея шепотом.
– Что, простите?! – но Помпея уже скрылась в дверном проеме.
Голуборогая добежала до старого домишки, ветхого и сырого, который был ей по шею. Здесь она припрятала вещи, когда сэр Арон принял заказ от этих подозрительных коней.
Единорожка постучала. Ей открыл домовенок, выглядящий как крыса – старая, с залысинами, и носящая очки.
– Чегох тебес надобно туты?! – процедил он заплетающимся языком.
– Моя тележка у вас? – Помпее было бы очень обидно, если этот брауни продал тележку со всем ее содержимым.
– Повозка?! На кой мне надобно твой повозка?! Она туты! За домик мой!
Помпея обошла лачугу и обнаружила повозку, целую, не разграбленную. Она взяла старый балахон и развернула его. Там лежал дневник ее отца. Прижав его к сердцу, она произнесла:
– Ты всегда будешь со мной, – и спрятала книжку в один из многочисленных карманов плаща.