– Ты говорил с Вихрем? – её голос прозвучал неожиданно громко, перекрывая тихий шум деревни.
Инай обернулся, и на его лице появилась тёплая, но немного грустная улыбка.
– И с Лавиной, – сказал он.
Его голос был тихим и уставшим. Эти слова, казалось, повисли в воздухе, медленно проникая в её сознание. Её глаза расширились, отражая одновременно сомнение и надежду.
– Это правда? – спросила она, чувствуя, как её собственный голос дрожит.
Инай молча кивнул.
– Расскажи мне всё, – произнесла она, делая ещё один шаг вперёд.
В её глазах блеснуло нечто, что заставило Иная задержать дыхание. Это был взгляд человека, который искал ответы, но уже смирился с тем, что никогда их не найдёт. Дом был небольшим, с толстыми каменными стенами, которые надёжно защищали от внешнего холода, и низкими сводчатыми потолками, создававшими ощущение уюта. В углу трещал очаг, его мягкий свет отбрасывал тени на стены, играя с неравными линиями каменной кладки. В воздухе витал слабый запах горящих трав и свежего хлеба. Агнеша села на простой деревянный стул, её руки касались шероховатой поверхности стола, и она ловила себя на том, что не может отвести взгляда от огня. Инай поставил перед ней кружку с горячим отваром, пар от которого смешивался с мягким светом, заполняя комнату теплом. Он сел напротив, положив руки на стол. Его пальцы казались слегка напряжёнными, но лицо сохраняло спокойствие.
– Ты когда собираешься уходить? Сегодня? Завтра? – нарушила молчание Агнеша.
– Завтра. – Инай кивнул, глядя в огонь, – следующее испытание у знахарей, а я что-то уже так устал… Я будто повзрослел лет на десять. Представляешь, я всю жизнь был отшельником даже в родном племени. Все пацаны обладали каким-то даром, тренировали свои способности, а я был как этот… Жалко родителей, сколько всего им пришлось выслушать. И тут оказывается что именно я! Именно я, представляешь? Мне нужно это всё осознать, принять…
Девушка молчала, обдумывая его слова. Её руки сжали кружку сильнее, как будто она пыталась найти в тепле отвара ответ на свои собственные вопросы.
– Конечно, понимаю. Тебе нужно побыть одному и подумать обо всём. Но ты не должен дальше идти один, – тихо сказала она.
Их взгляды встретились, и он застыл, уловив в её глазах нечто, что сперва показалось ему простой заботой, обычной и понятной. Но нет, это было большее. Там был страх – глубокий, тихий, молчаливый, но тяжёлый, как груз, который она несла. Страх за все племена, за него, за то, что с ним может случиться. И ещё что-то, что она, кажется, пыталась скрыть, но что было ясно, как удар колокола в ночи. Словно её душа говорила с ним, и он чувствовал этот зов, хотя понять его до конца ещё не мог.