Да, весела Коляда, да вот только привечать Лелю все теплее и радостнее.
Агата улыбнулась, подходя к красной горке, которая так названа была за то, что самую красивую в этот день горку выбирали да украшали ее, навешивая на деревья, что на ней росли, ленты и бубенцы. Вот и в этом году праздник на славу затеялся.
И к Агате все уже привыкли: не гонят, как раньше, в хоровод веселый и звонкий зовут.
Крутятся девушки, поют песни, да смеются.
А парни знай себе, в стороне стоят, да глаз с красавиц не сводят.
А тут и Зоряна показалось. Считалась она первой красавицей. И хоть хороша была Милица, а Зоряна куда как ладнее! Будто лебедь белая. Вот и сегодня выбрали ее Лелей. Прошла она, одетая в белое платье, цветами вышитое да расшитое речным жемчужном, и села на деревянное кресло резное, что на горе поставили. А рядом поставили лавку, куда подарки приносить будут для богини Лели.
– А слышали? Вчера, говорят, от Услада сваты к Зоряне приходили, – хихикнула Любята, стоя недалеко от Агаты, и смотря на подружек своих, что хоровод водить закончили, да теперь стояли, очереди ожидая, чтобы подарки принесенные на скамейку положить, да о самом сокровенном ту попросить.
Глава 4. Горькая любовь…
Милица посмотрела на Агату, а та и вида не подала, что ее слова про сватовство хоть сколь тронули. Мало ли чего болтают! А даже ежели и так, то что с того? Услад ей ничего и не обещал. А мечты девичьи – всего лишь мечты. За них и спросу нет.
И хотя подумала она так, а на душе горько стало, будто схватил кто сердце и сжал его лапой когтистой.
– Завтра, говорят, опять пойдут, – добавила Любята.
И хотя говорила она это подругам, да только косилась все на Агату. Ведь все знали, что Услад-то ей, ведьминой внучке, то воду донести поможет, то стог сена собрать.
Агата же лишь улыбнулась, стараясь выглядеть веселой:
– А я попрошу сегодня, – сказала она Милице, и вроде только ей, да так громко, что те, кто рядом стояли, тоже услышали, – здоровья для бабушки, да чтобы Леля помогла любовь свою встретить. А то все дружбу с парнями вожу. А хочется не милого к душе друга, а чтобы и к сердцу он был близок.
Услышали ее слова девчушки, что, как стайка соек, щебетали. И враз интерес потеряли в Агате. Вот только она слова-то сказала, а сердце, хоть какие слова скажи, не обманешься. Мил ей Услад был. И в тайных девичьих грезах мечталось ей, что к ней в дом придут сваты от него. Хотя умом и понимала – неровня она богатому да красивому парню.