– Моя наблюдательность в целом, увы, не развилась до степени, которую он хотел бы видеть. Но, по крайней мере, теперь обыграть меня в карты может лишь другой дваждырождённый.
Пока Оррик проделывал свои трюки с колодой, рукав его камзола несколько задрался и глазам всех свидетелей предстал медный браслет со знаком солнца и луны, какой выдавался на въезде в Валнезию дваждырождённым чужестранцам.
Взгляд игрока метнулся по залу. Среди посетителей трое были его подсадными утками, но сейчас оба здоровяка усердно делали вид, что они тут совершенно ни при чём, про красотку и говорить нечего. Игрок развёл руками, пытаясь принять смущённый вид:
– Я прошу прощения у почтенного дваждырождённого, но какое отношение это имеет ко мне. Я не более чем простой человек…
– И ты, конечно, готов подтвердить это в палате правосудия или как тут она называется? Меня предупреждали, что сокрытие Второго Рождения – само по себе преступление в Валнезии.
В ответ эти слова игрок опрокинул на Оррика стол и пустился бежать. Ну, попытался это сделать. Перевернувшаяся крышка стола придавила лишь незадачливого студента. А Оррик отскочил в сторону как раз вовремя, чтобы сделать игроку подножку. Тот с проклятием растянулся на полу и едва подумал о том, чтобы вскочить, как обнаружил перед лицом остриё шпаги Оррика.
– Не торопись, успеешь ещё набегаться на своём веку.
Студент, между тем, охая и ахая поднялся на ноги и тут же рассыпался в благодарностях:
– Ах господин мой, вы даже и представить себе не можете, как вы мне помогли. Подумать только, этот негодяй оказался плутом и шулером и чуть не довёл меня до, до… Ах, я даже не знаю как вас благодарить!
Оррик поглядел на светящегося от нежданного счастья студента так, словно хотел сказать, что подходящие для всякого случая знаки благодарности лежат в кошельке – но напрямую напоминать об этом не стал.
*****
Все дела, касающиеся дваждырождённых, не могли, конечно, решаться ниже городского суда, так что на следующий день Оррику пришлось идти давать показания через половину Валнезии. Хотя это и дало ему отличную возможность полюбоваться красотами сердца знаменитого города, к тому времени, как его долг перед правосудием был исполнен, в мыслях он бурчал о том, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.
Как раз когда он собирался выйти из палаты суда, где приятная прохлада поддерживалась чародейскими ухищрениями – хоть какой-то плюс пребывания в ней – под жаркое солнце, его перехватил молодой красавчик в расшитом золотом синем камзоле.