Впервые я осознала, что в этой жизни меня некому защитить, когда мне было шесть. К концу подходила вторая четверть в школе, на дворе стояла морозная зима. Одноклассник в честь своего дня рождения принёс девочкам шоколадные конфеты в коробочке, на которой была изображена кукла Барби. Она показалась мне такой красивой, словно живой, что я не смогла положить её в портфель – боялась помять. Все четыре урока я представляла, как приду домой, вырежу Барби из коробочки и буду с ней играть.
Забыв дома перчатки, я шла с конфетами в руках, но чего не сделаешь ради этой драгоценной находки, ставшей смыслом моего дня. Не замечая ничего вокруг, я вдруг оказалась в ловушке – на меня напали старшеклассники. Они выхватили коробочку, разорвали её, и конфеты, словно кузнечики, запрыгнули в их карманы.
Меня пронзил ужас. Как в замедленной съемке, я наблюдала за разлетающейся на куски коробочкой. Я упала на колени, рыдая так, будто мне прострелили ногу. Я закричала изо всех сил от безысходности. Они испугались и, бросив конфеты под ноги, лишь посмеялись и сказали:
– Ладно, получай свои конфеты, плакса! Не злись так, мы ни одной не съели!
Но мою коробочку уже было не спасти. Я была так раздавлена горем, что захотела их уничтожить. Но как? Я бежала изо всех сил к папе домой. Холодный воздух обжигал горло, а слёзы и сопли стекали до самой шеи. Когда папа не был в отъездах и не читал исторические романы, он играл в S.T.A.L.K.E.R. Наверное, пытался заглушить боль от собственной нереализованности, и если не уходил в алкоголь, то погружался в виртуальные миры.
Я открыла дверь ключом и, захлёбываясь слезами, закричала с порога:
– Папа, папа! Помоги! Идиоты разорвали мою коробочку! Ты должен их наказать!
Папа, даже не взглянув на меня, пробубнил себе под нос:
– Ну что я могу сделать, угу…
Но всё-таки было в папе нечто такое, что согревало душу. Он никому не желал зла, просто был неудачником, страдавшим от тяжёлой зависимости. Я не могла долго на него держать обиду. Моё сердце разрывалось, когда я наблюдала, как он себя разрушает, постоянно балансируя на грани жизни и смерти. Когда несколько раз в год ты не знаешь, умрёт ли твой папа, потому что он напивается до состояния, когда требуется скорая помощь, капельницы и реанимация, твоя жизнь становится подобием хождения по канату над пропастью: ни на мгновение нельзя расслабиться. Запойный алкоголик может не пить достаточно долго, но срыв приходит внезапно. И весь трезвый период ты прислушиваешься к шагам за дверью, не зазвенит ли бутылка ночью в другой комнате, не станет ли его настроение вдруг слишком хорошим. Когда папа становился чересчур услужливым и весёлым, я знала: вечером откроется портал в ад. Но, несмотря на всё это, я чувствовала от него тепло – ту нежную ауру, которая любила меня так, как умела.