Мир задом наперёд - страница 6

– Да… Вот бы узнать, на что сознание похоже.

– Такое может случиться с кем угодно… – добавила я.

– А если сознание не вернётся? – допытывался Макс.

– Тогда – всё.

– Совсем?

– Совсем. Так мама говорит.

– А куда оно уходит, это сознание?

– Кто его знает, – я пожала плечами. – Ты будешь врачом, обязательно разберёшься. Потом мне объяснишь.

– Договорились.

– Мы и альбом не посмотрели. Ну, нам спешить некуда. О Боге завтра расскажу. Я видела мощи святых, – решила закончить вечер так, чтобы интерес не пропадал.

– Это что?

– Мощи – это высушенные люди. Они лежат в гробах со стеклянными крышками, под землёй. Кожа и кости.

– Правда? – Макса просто потрясло.

– Да. Только люди эти – особенные. Я тебе книжку принесу, там их фотографии. А ещё привезла маленький кусочек собора.

– Блин, – не выдержал друг, – поскорее бы завтра.

– Спокойной ночи, – я поспешила домой.

– Спокойной.

Сделала несколько шагов и услышала:

– Надо же… кожа и кости.

Утром нас разбудил телефонный звонок. Бабушка уже ушла, а мы с мамой никуда не собирались. Позвонили с работы. Хотя она в отпуске, попросили срочно сделать репортаж. Кто-то заболел. Нужна замена. Мама старалась оставаться спокойной, но немного нервничала и спешила. Она отвела меня к бабе Шуре, пообещала вернуться к обеду.

Мы с бабой Шурой позавтракали. Я рисовала, потом пробовала раскладывать старые карты. Ничего необычного в этом не нашла и отправилась на балкон.

Баба Шура дала мне маленькую подушку-думочку и наказала: сидеть на цементе – нельзя. Я уселась на подушку и сквозь ограду смотрела на двор. Поднялся небольшой прохладный ветерок. Пахло свежестью и дождём. Дядя Лёша в шляпе выносил мусор. Мимо пробежали две собаки. К соседнему подъезду подъехала машина. Этажом выше ругались соседи. Из квартиры доносились звуки телевизора. Привычные впечатления пробудили приятное забытое чувство. Меня переполняла любовь. Ко всем и ко всему. Даже к соседям этажом выше, которые частенько шумели, а то и буянили на весь подъезд.

В целом мире нет ничего прекраснее родной четырёхэтажки. Серый, весь в выбоинах асфальт, зато лужи после дождя большие. Щербатая дорожка и высокие худосочные тополя. Я одна, но ни капельки не скучно. Хорошо и спокойно. Не знаю, сколько прошло времени, но на аллее показалась мамина фигура. Я отнесла на место подушку и попрощалась с бабой Шурой.