– У тебя прогресс. Ты молодец. Не надо вздрагивать, пока тебя никто выписывать не собирается, – он тихо рассмеялся.
– Не надо меня выписывать – я не хочу обратно, – буркнула Рита, продолжая улыбаться.
– Ты не сможешь здесь остаться навсегда. Это было бы слишком жестоко и совсем не нужно. Пока ты не готова, но к весне я тебя выпишу. Ты мне надоела.
Рита засмеялась, зная, что он шутит. Наверное, он прав, мысль о выписке уже не так страшит ее, а, может, это все солнце?
– Ты бы не хотела встретиться с родными или друзьями? Не злись заранее, подумай.
– Нет, не хочу ни с кем видеться. Только с Олей, Оксаной и Евгенией Николаевной. Ну и с вами и девчонками, вас я вижу каждый день и привыкла. Может быть, захочу написать письмо.
– Твоему другу по переписке, который рассказы присылал?
– Да, ему. Мне кажется, он меня сможет понять. А вы прочитали его рассказы?
– Да, прочитал. Ты это знаешь. И записи твои прослушал, все до единой.
– А вы ему писали обо мне?
– Нет, я тебе обещал, что не сделаю этого без твоего желания. Ты готова ему написать?
– Пока нет, но, может, скоро дозрею, – Рита остановилась у молодой яблони с крохотными яблоками. Она подошла ближе и погладила ствол, вдыхая все ту же разогретую пыль города и немного свежести молодого дерева. Яблоню медленно губил грибок, даже ей было это понятно, выросшей в городе без дачи. – Почему деревьями никто не занимается?
– Потому, что по штату нам не положен садовник. Хочешь поработать?
– Я не умею, – пожала плечами Рита. – Хотя, думаю, что это не так уж и сложно.
– Я подумаю об этом. Ты выздоравливаешь.
– Я боюсь этого, – Рита посмотрела ему прямо в глаза. Синие глаза потемнели, став черными, первый признак грядущей мигрени. Она сглотнула горькую слюну и поворошила ежик на голове.
– Ты перегрелась. Пошли обратно, а то голова разболится. Я сниму с тебя процедуры, если будешь работать в нашем Эдеме.
– Эдеме? – Рита с сомнением осмотрела чахлый сквер с редкими яблонями и старыми кленами. – Я одна не справлюсь.
– С тяжелой работой Миша поможет, ты же не против?
– Не против, – смутилась Рита, покраснев, как девчонка.
«Я… это я. Не знаю, что сказать».
«Переслушала себя – какой у меня старый голос! Господи, как это ужасно!» – смеется, запись обрывается.
«Я пошла к психотерапевту. Точнее нет, была на приеме через Zoom. Он мне сказал, чтобы я вела дневник, а лучше записывала себя на камеру. Я попробовала и все удалила, давно не чувствовала себя такой тупой. Да, надо признаться – я тупая. До сих пор не могу поверить, что я за это еще и заплатила», – стук телефоном об стол, запись обрывается.