Тряхнул головой, затем пальцами зачесал к затылку отросшие седые патлы. Не одеваясь, прошёл в комнату, достал из шкафа трусы, носки, коричневый костюм с белой рубашкой и оделся. Всё готово. По-хорошему, надо было бы поесть перед мероприятием, но кусок в горло не лез. Да и не так это важно сегодня. Куда важнее сам факт, само действие.
Я запихал в барсетку паспорт, снилс, полис и деньги. Глянул на заоконный термометр: плюс пятнадцать по Цельсию. Поспешил обуться. Щелчок замка. Хлопок двери. Три этажа вниз.
Яркое солнце.
В нос ударил свежий воздух, слегка надушенный влажностью росы и розовыми мальвами – мягкий ветер приносил намеки на жаркий сентябрьский день. Я задрал голову вверх, чтобы посмотреть на облака, но внимание захватили желтые листья берез и осин, трепещущие в воздушных потоках.
Красиво.
Я подтянул левую руку к лицу и посмотрел на часы: “восемь пятнадцать.” Надо бы поторопиться, а то третий трамвай укатит, и придётся ехать в тесной бочке-маршрутке.
Быстро перебирая ногами, я старался непременно наступать на желтые листья, чтобы они едва слышно хрустели под ногами. Каждый шаг, словно детская песня, весело звучал в моей голове, пока я не наступил на сухую ветку… Она громко треснула под ботинком, точно кость…
Старое, девятилетнее воспоминание вырвалось из моей памяти: я бегу по длинному больничному переходу, толкая каталку с Лилечкой, что обессиленно стонет от адской боли. Мне страшно. Отчаяние отупляет, я не знаю, что делать, как прекратить страдания моей любимой. Мне кто-то помогает толкать. Но вдруг на пути появляется молодой парень. Прыщавый, с огромным носом. Он широко расставил руки и не дает нам ехать в оперблок. Он что-то кричит о том, что хирурги кому-то спасают жизнь и им не до нас, все заняты. Он такой тощий и так смешно размахивает руками, словно общипанный цыпленок. Но я всё равно толкаю каталку вперёд, в отделение неотложной хирургии. Вдруг парень резко хватается за угол каталки и рывком отодвигает её к стене. Лилечка жалобно вскрикивает от резкого сотрясения. Я подбегаю к парню и одним точным ударом ломаю ему нос. Какой же отвратительный треск…
– Вернись. Вернись в реальность, старик. Воспоминания не помогут. Тебе надо сделать великое дело здесь и сегодня, – приказал я себе и встрепенулся.
Оглянулся. Оказалось, что люди, спешащие по делам, даже не обратили на меня никакого внимания.