Ещё до света я отправлялась на свой огород – пропалывала сорняки, срывала созревшие овощи и зелень. А после возвращалась в лавку и до вечера торговала тем, что смогла вырастить.
Но и этой, тяжёлой, но всё же относительно спокойной жизни вскоре пришёл конец. К середине лета мою лавку отсудили дальние родственники. Они подали иск с претензиями, где указали, что я не имею права владеть магазином, так как ещё не справила совершеннолетие.
И несмотря на то что до того момента, как мне должно было исполниться восемнадцать, остался всего месяц, судья вынес решение в пользу жадной родни, тем самым оставив меня без крыши над головой и средств к пропитанию. Даже не сомневаюсь, что взятка повлияла на столь несправедливое решение блюстителя закона. Но мне заплатить ему было нечем.
Пару дней я скиталась по городу, не зная, куда податься и как жить дальше. Денег почти не осталось, лишь пара медяков, на которые невозможно было снять комнату или пообедать. Я боялась тратить их на кусок хлеба, хотя и была безумно голодна, сохраняя до того момента, когда боль в пустом животе станет совсем невыносимой.
А город жил своей жизнью, люди спешили куда-то, болтали, смеялись, ели на ходу пирожки и ватрушки, купленные у пекарей и мелких лавочников. И никому из них не было дела до одинокой, едва живой от голода девчонки.
Я пыталась искать работу, но никто не желал связываться со мной без рекомендаций, да и внешний вид отталкивал большинство работодателей. Ведь с тех пор, как на нашу семью обрушились несчастья, я основательно похудела, одежда висела на мне как на пугале, да к тому же ещё и основательно поизносилась.
Казалось бы, хуже уже быть не может. Но нет, это был не предел. Под вечер второго дня моих скитаний по улицам я наткнулась на компанию каких-то бродяг, которые решили поразвлечься.
Четверо мужчин весьма не представительного вида, нырнули в подворотню, где я пыталась устроиться на ночлег, и живо обступили меня, не давая возможности убраться подобру-поздорову.
– Ой, смотри какая красотка! – простуженным голосом прогнусавил один из них, увидев меня.
– Ты имеешь в виду, ту тощую замарашку? – отозвался другой, здоровяк с бритым черепом.
Я вжалась в стену, мечтая слиться с ней, а ещё лучше провалиться сквозь землю. Что собираются делать эти грубияны, похожие на беглых каторжников, я не знала, но подозревала, что ничего для меня хорошего.