– Да не могу я просто так сидеть, Ганс, когда громила мелюзгу всякую избивает… – процедил Берн. – Тут или одно, или другое: либо его калекой сделают, либо вообще здесь убьют. Мама всегда говорила: любой спор можно решить словами, а не дракой.
– Что-то не припомню, когда это ты не дракой здесь что-то решал… – покачал головой трактирщик.
– А я просто был непослушным ребёнком, – осушив рюмку, забытую гномом, закатал рыжий усач рукава и направился к бугаю.
По пути он подметил, что лорд с жирным пятном на камзоле наблюдает за готовящейся разразиться дракой. Цыганка выглядит весьма перепуганной. А от картёжника-аристократа и след простыл. Теперь на его месте уже сидела, вытягивая шею, чья-то сторожевая собака в красивом золотом ошейнике.
– У тебя, оборванца, денег не хватит новый наряд лорду оплатить, – заявлял Петрус.
– А ты давай-ка не будешь мебель казённую топором разносить, – опустил его вооружённую руку Берн, подойдя сзади.
– Этот шкед от горшка два вершка оскорбил меня и гостей, на ботинок мне плюнул, с вилкой и ножом на лорда бросился! – возмутился крепыш, отдёрнувшись. – Я этого просто так не оставлю.
– Смотри, Петрус, я дважды не повторяю, – пригрозил усач.
– А не то что? Пойлом изо рта меня окатишь, словно русалочка? Ты вернись к себе за стойку, экс-капитан, и не вмешивайся, – оценивающе поглядел на комплекцию попрошайки светловласый бугай.
– А не то двину тебе вот так, – крепко треснул коленом его промеж ног Берн. – И вот так, – схватив за короткие волосы, ударил усач его лицом по столу, отчего остальные лесорубы вскочили со своих мест.
– Возмутительно! – воскликнул лорд, отправившись со своими рыцарями прочь из трактира, спешно седлая снаружи коней.
Лесорубы набрасывались на Бернахрда то по очереди, то с нескольких сторон разом, но получали то кулаком по лицу, то ударом сапога в живот, отлетая подальше. Остальные не вмешивались, но с мест наблюдали за дракой. Большинству всё это явно не нравилось, но были и такие, кто явно радовался, что сегодня накостыляли заносчивой компании лесорубов.
– Я, пожалуй, пойду… – поднялась из-за стола цыганка, с кошачьей грацией, виляя бёдрами, почти бесшумно двинувшись к выходу.
– Эй! А деньги! – окликнул её трактирщик, но особа всё удалялась и удалялась, размахивая из стороны в сторону тёмно-серым хвостом, будто гипнотизируя.