– Завтра поговоришь. Сегодня с тобой хочу поговорить я.
Кейман тяжело вздохнул.
– Прости, Коралина, она тут главная. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что мои ученики стали начальниками, пока я выращивал цветочки и изучал историю. Зайду завтра и заберу тебя на часок в город, поужинать в менее… угнетающей обстановке. И не волнуйся об Ингрид, в замке куча народу нейтрализует темную магию и полная кухня еды для этой толпы.
Беру свои слова назад! Ужин в городе бьет по крутости разговор с магистром ди Файр. За две недели стены лекарского дома превратились в тюрьму. Только сад спасал от того, чтобы окончательно скатиться в уныние.
– Хорошо, я буду ждать.
На горизонте Кеймана показались неприятности: у магистра ди Файр был довольно суровый вид. Насколько удалось выяснить у лекарок, она, помимо Школы Бури, занималась чем-то вроде расследований преступлений с использованием темной магии или как-то так. Говорили, именно она занимается Одри, Морисом и остальными. Но я не рисковала лезть с расспросами.
Когда я вернулась в сад, Элай уже ушел. Удивительно, но я испытала легкое сожаление, хотя не далее как утром клялась даже не разговаривать больше ни с кем незнакомым. Кто знает, какие демоны таятся внутри улыбчивого русого парня? Он может оказаться кем угодно и снова разрушить только-только переставшую шататься жизнь.
Но возвращаться в палату не хотелось. Я еще немного посидела на воздухе, пока не стало холодать, послушала дождь у окна в холле и побродила по коридорам в ожидании ужина. Жаль, что мне не разрешали спускаться на ужин в столовую внизу. Мне вообще ничего не разрешали!
Спуститься на завтрак или ужин нельзя. Снять осточертевший больничный костюм нельзя. Выйти в город нельзя. Написать Диане нельзя. Как будто не Одри сидит в тюремной камере, а я!
С ума можно сойти. Впору начать рисовать на стене палочки, обозначающие часы до встречи с Кейманом и выхода в город.
К вечеру коридоры лекарского дома пустели. Дежурные дремали, чутко реагируя на любые посторонние звуки, а больные спали. К ужину всегда приносили успокаивающее зелье. Мне тоже приносили, поначалу убойное: я отключалась, едва делала последний глоток. Сейчас зелье давали совсем слабое, так что я неспешно прогуливалась перед сном, умывалась и засыпала со спокойной (почти) душой.