Суслова. Черный хлеб – самая здоровая закуска при употреблении хлебной водки. Пей, голубчик, набирайся мужского духу.
Чокается с Розановым и выпивает полстакана одним махом до дна. Смотрит испытующе. Под ее взглядом Розанов выпивает водку без лихости. Видно, что делал он это раньше не часто.
Розанов. Вы повторяете Федора Михайловича. Голубчик – его словечко. Вам осталось только назвать меня, как он называл вас. Чрезвычайно любопытным существом.
Суслова. А что? Ты очень любопытное существо. Будет тебе ревновать раньше времени.
Суслова делает вид, что водка ударила ей в голову.
С пьяным смехом она обнимает Розанова и падает вместе с ним на постель. Розанов с блаженством осыпает поцелуями ее обнаженные места.
Суслова. А ты только с виду диковатый, Василий, а на самом деле, гляди, какой сладострастный. Давай я буду звать тебя на французский манер Базилем, а то Василий звучит как-то совсем простецки. Совсем не для любви.
Розанов. Я распущенности не чужд. (Целует ей грудь.) Я докажу. Я докажу.
На сцене становится совсем темно.
Голос Сусловой. А вот этого не надо. Давай обойдемся без этого. Лучше вот сюда поцелуй. А теперь сюда. Вот, хорошо.
Розанов. Как же? Я хочу детей. Много детей. Чего вы боитесь? Они все будут похожи на вас.
Суслова. Детей я не хочу, даже гениальных. Феденьку тянуло к молоденьким. А у тебя, получается, все наоборот?
Розанов. Ну что вы, Полинька, вы совсем не…
Суслова (шутливо). Договаривай, негодник. Хотел сказать, совсем не старая?
Розанов. Вы словно юница: грудь, руки, живот…
Суслова. Грудь, руки, плечи, живот – сама знаю. А лицо? Вся моя порочность – в лице, этого ничем не скрыть, никакими румянами. У тебя раньше были только проститутки. Ну признайся же.
Розанов (себе). Как она угадала?! Я целую ее, но не перестаю бояться. Есть подарки судьбы, от которых душа горит и зябнет.
Суслова. Что ты там мычишь? Как разгорелся-то! Ну, гори, гори.
Розанов (в зал). И я любил эту женщину и, следовательно, любил весь мир. Женщина эта была близко. Я близко подносил лицо к ее животу, и от живота дышала мне в лицо теплота этой небесной женщины. Теплый аромат ее тела – вот сейчас моя стихия и вся моя философия. И звезды пахнут. Господи, и звезды пахнут. И сады. Все теперь пахнет ее запахом.
Улица.
Розанов и Щеглова идут из школы.
Щеглова. Вася, как же так быстро-то? Что с тобой?