– Утром приеду, – с досадой кладу трубку.
Говорю Наде, что произошло.
– Сочувствую, – говорит Надя. И добавляет, направляясь к двери. – Как-то многовато недоразумений.
Дверь за ней бесшумно закрывается. Может, в постели она лучше, с надеждой думается мне.
Нахожу сбежавшего из дома сына и возвращаюсь в санаторий. Надя читает Эриха Фромма. Хотя и без советов специалиста должна чувствовать, что я у нее на крючке. Кто подержал ее шелковое тело, тот уже не сорвется.
В номер входит Золушка. Усаживается в кресло, закуривает и говорит, что я не приеду.
– Не кури здесь, пожалуйста, – просит Надя.
Золушка выдвигается в лоджию и поет негромко густым баском:
– Опустела без тебя земля. Если сможешь, прилетай скорей.
В это время выхожу в соседнюю лоджию.
– Оппаньки! Надюша, прилетел твой сокол, – оповещает Золушка.
Надя берет у нее изо рта сигарету и делает жадную затяжку.
…Мы не спускаемся к завтраку. Я иду в магазин, накупаю фруктов, для себя – грецких орехов, сметаны и сырых яиц. Теперь можно пропустить и обед.
– Ты меня замотал, – со счастливым смехом жалуется Надя.
В таких случаях надо отвечать комплиментом.
– Дело не столько во мне, сколько в тебе. Сколько у тебя не было мужчины? – Это звучит у меня не очень обидно. – Месяц?
Надя настораживается.
– По-твоему, месяц – это много?
– Три месяца?
Надя качает головой.
– Полгода? – удивляюсь я. – Не верю!
Мы натянуто смеемся. Я разглядываю каждую деталь. Серые глаза на редкость выразительны. Крашеные каштановые волосы выглядят естественно. Только непонятно, какого цвета они от рождения. На шее ни одной морщинки. Курит много, но зубы безукоризненно белы. Ноги не слишком длинные и не слишком короткие. Гибкая тонкая талия нерожавшей женщины. Откуда мне знать, что у Нади двенадцатилетняя дочь? Заблуждаюсь я и насчет возраста, считая, что Наде не больше 30. На самом деле ей 34.
– Ты хочешь что-то понять или просто любуешься? – спрашивает она, отслеживая мои наблюдения.
– Любуясь, хочу понять. Обычный процесс.
– Ты производишь впечатление изголодавшегося бабника.
– Так и есть, только я не бабник.
– Хорошо, что не считаешь это комплиментом. Но ты бабник. Только не надейся, что вскружишь мне голову. Со мной у тебя этот номер не пройдет.
Я говорю, что на самом деле не понимаю, зачем я ей. Вечно занятый и не очень денежный. Она говорит, что я кокетничаю. Она задирает меня каждым словом. Я решаю ее поддразнить.