Понятнее явно не стало, и оттого она неуютно поёрзала на месте. Взглянула на бывшего с опаской, что ли?.. У Багдасарова всё это вызвало умилительную улыбку: «Ни фига она не изменилась!» Влада стала взрослой, серьёзной, деловой. Стала сексуально раскрепощённой, опять же. А стоило только ступить в зону интимной близости без спроса, как сразу же начала смущаться, будто школьница!
– Наверно, это вкусно? – предположила малышка, покосившись сначала на десерт, а после, совсем скоро, и на Багдасарова.
– Не знаю, попробуй, – хрипло добавил он. Хрипло, потому что глядя на такую податливую, доверчивую и непривычно мягкую Владу, внутри просыпались инстинкты. Правильные, ожидаемые, но давно забытые.
Влада хотела, чтобы он ушёл, а не нависал так близко и так вызывающе. Она даже схватилась за ложечку и ковырнула успевший остыть шоколадный фондан. Содержимое не растеклось, как положено, а лишь несмело накренилось и выглянуло. Но разве это повод для расстройств, если до дрожи сильно любишь сладкое?!
Влада любила. Очень. Но невозможно ограничивала себя во всём, что касалось удовольствия. Вот и сейчас, только лишь мягкий бисквит попал на язык, она застыла и прислушалась к ощущениям. Румянец стал ярче, спина напряглась более очевидно.
Багдасаров выпрямился в полный рост и остался стоять рядом с Владой. Даже ладони спрятал в карманах штанов, давая понять, что не собирается уходить. Ковырнув десерт ещё раз, а потом ещё, Влада потянулась за чаем, и, задумавшись всего на мгновение, бросила туда целый кусочек сахара.
«Ну, всё, разошлась!» – хмыкнул про себя Багдасаров, оценивая эту по-настоящему королевскую щедрость. Влада тут же сделала глоток, а потом неожиданно запрокинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Она была явно взволнована и будто не знала, как себя следует вести.
Влада здорово орудовала клинком, запросто посылала на три буквы и без сожалений бросала вызов судьбе, но, увы, вот так вот терялась, когда приходило время поделиться частичкой чего-то личного. В этот момент она несколько раз подряд моргнула, чтобы, наконец, собраться с мыслями.
– Не надо возвращать, – прошептала, а Багдасаров от стука в ушах, казалось, всё пропустил. – Пусть он хранится у тебя. Так надёжнее, – добавила она.
Чтобы губы не растянулись до ушей, Багдасарову пришлось прикрыть их ладонью и хорошенько растереть. Подбородок оказался колючим, а зубы свело от сладости, которой, против воли, налился весь рот.